В умирающем свете солнца и жутком отблеске горящего города под нами я увернулась от первого ее выпада, затем второго, низко припала и выбросила вперед предплечье, чтобы закрыться от удара сверху вниз, остановив металл, стремившийся мне в лицо. От силы удара что-то хрустнуло – я знала, что это моя кость.

На миг меня парализовала мучительная боль, и кинжал вылетел из руки. Остался только один. С колотящимся сердцем я зацепилась ногой об один из шипов Тэйрна и пошатнулась.

Я не могла даже прижать к себе раненую пульсирующую руку, пока она подступала все ближе, с каждым выпадом и замахом своих зеленых кинжалов. Она словно точно знала, что я сделаю, раньше меня самой. Отвечала на все до единой мои атаки еще более быстрыми, словно подстроилась под мой стиль после каких-то секунд в бою. Она была противоестественно быстрой. Я никогда не видела такими быстрыми Ксейдена или Имоджен.

Я смогла парировать все ее атаки, но не могла выйти из обороны. А ведь она была даже не в доспехах, а только в развевающемся балахоне, и все же…

В боку вспыхнула боль, жаркая и резкая, и я в изумлении отшатнулась, увидев один из ее клинков под краем доспеха из драконьей чешуи.

Тэйрн заревел, а Андарна завизжала.

«Вайолет!» – закричал Ксейден.

«Она слишком быстрая!»

Судя по месту раны, кинжал не задел что-то жизненно важное, и я поборола нахлынувшую тошноту с привкусом железа во рту, чтобы покрепче перехватить единственный оставшийся клинок и выдернуть вражеский из тела. Но что-то было не так. Рана начала гореть – и тут же пришлось бороться за равновесие, когда по моим венам побежала кислота. Кончик ножа, выпавшего из рук, был уже не зеленый.

– Какая нетронутая сила. Неудивительно, что нас призвали сюда. Ты можешь подчинить себе все небо – а сама наверняка даже не знаешь, что с ней делать, да? Всадники никогда не знают. Я разорву тебя и посмотрю, откуда берутся эти удивительные молнии, – она взмахнула вторым кинжалом, и тут я поняла, что она со мной играет. – А может, это сделает он. Ты пожалеешь, что я тебя не убила, когда я отдам тебя Мудрецу.

У нее есть учитель?

Она – херова ученица, прямо как я, но смертельно опережает меня во всем. Я с трудом успевала следить, в какой руке у нее кинжал. У моей же руки будто нарастало собственное сердцебиение, а весь бок словно кричал.

«Сравняем силы», – приказал Ксейден.

Он разделил свою энергию, и с утесов слева к нам понеслись тени, окутав мир вокруг меня – и вэйнительницу – непроглядной тьмой.

А у меня была сила света.

Теперь я получила преимущество – ибо знала спину Тэйрна как свои пять пальцев. Отскочив направо, где почувствовала пригорок его плеча, я заняла боевую стойку, перехватила кинжал здоровой рукой и дала своей силе взорваться в темноте, озарив небо на одну трещащую, драгоценную секунду.

Вэйнительница замешкалась, теперь она стояла спиной ко мне. Я погрузила кинжал с рунами ей между ребрами – так, как и показывал все эти месяцы Ксейден, – и выдернула, чтобы не потерять. Она попятилась с пепельно-серым лицом, а потом сорвалась со спины Тэйрна.

Я пошатнулась – кислота горела в венах все сильнее, злее, выжигая меня изнутри.

«Она мертва», – смогла сказать я, бросая слова Тэйрну, Ксейдену, Андарне, Сгаэль… всем, кто слышит.

Тени пропали, пропуская гаснущий свет сумерек, и я побрела к седлу, зажимая бок, чтобы остановить кровотечение из раны.