Он отстранился, заглянул мне в глаза в лунном сиянии, затем посмотрел через плечо.

– А ты больше не будешь рисковать здоровьем, чтобы что-то доказать?

– Наверное, буду.

Он вздохнул:

– Есть только ты, Вайоленс. Это тебе было нужно услышать?

Я кивнула.

– Даже когда я не с тобой, есть только ты. В следующий раз просто спроси. Раньше тебе было несложно говорить со мной откровенно. – Вокруг задувал ветер, но Ксейден стоял прочно, как сам парапет. – Насколько я помню, ты даже метала мне в голову ножи, что мне нравится намного больше, чем смотреть, как ты сама себя заживо поедаешь. Если мы все-таки решимся, нужно доверять друг другу.

– И ты хочешь решиться? – Я затаила дыхание.

Он издал вздох, долгий и тяжелый, и наконец признал:

– Да. – Его рука скользнула вверх, погладила мою щеку. – Не могу ничего обещать, Вайоленс. Но я устал с этим бороться.

– Да. – Никогда еще одно слово не значило для меня так много. Затем я моргнула, вспомнив, что он говорил о ревности. – Что ты имел в виду, когда сказал, что тебе очень знакома ревность?

Его рука на моей талии прижала меня крепче, а сам он отвернулся.

– О нет, если я должна тебе доверять и говорить, что думаю, то и от тебя я жду того же.

Я не собиралась быть единственной уязвимой на этой стене.

Он с трудом снова посмотрел на меня.

– Я видел, как Аэтос поцеловал тебя после Молотьбы, и чуть не свихнулся, – проворчал он.

Если бы я его уже не любила, эта фраза стала бы решающей.

– Ты хотел меня уже тогда?

– Я хотел тебя с первой секунды, когда увидел, Вайоленс, – признался он. – И если я был груб с тобой сегодня… ну, просто день такой.

– Я понимаю. А ты знаешь, что мы с Даином просто друзья?