— В детстве у меня тоже была такая свинка, — сообщил Джо, когда вечером мы подошли к домику Пенелопы.

— Брось! Ты же из Бруклина.

— Ну и что, в Бруклине есть задние дворики. Нашу хрюшку звали Альфонс Пиньоль, мы кормили его пастой и обжаренным салатом, приправленным чинзано. Он это обожал.

— Ты все выдумал!

— Ничего подобного.

— И что с ним стало?

— Пошел на жаркое нашим бруклинскими язычникам. Под яблочным соусом.

Джо заметил недоверие на моем лице.

— Ладно, я соврал. Когда я поступил в школу, мы перевезли его на ферму в штат Нью-Йорк. Сейчас я тебе кое-что покажу.

Он потянулся к граблям, стоявшим возле домика, и Пенелопа сразу же принялась сопеть и хрюкать. Джо стал издавать такие же звуки.

— Поросячья латынь, — пояснил он, улыбнувшись. Джо перекинул грабли через забор и почесал Пенелопе спину. Свинка упала на колени, перевернулась на спину и в восторге задрала копытца к небу.