– Вы, комиссар столичной полиции, ваш секретарь и я.
– И больше никто?
– Ни один человек. С этой стороны опасность не угрожает. Если ваша безопасность зависит от секретности ваших перемещений, бояться нечего.
– Вы свои планы где-нибудь записываете? – спросил Филипп.
– Нет, сэр, мы ничего не записываем. Все приготовления обсуждаются устно. Даже премьер-министру о них ничего не известно.
Сэр Филипп облегченно вздохнул.
– Это хорошо, – заметил он, когда сыщик поднялся, собираясь уходить.
– Мне еще нужно встретиться с комиссаром. Это займет не больше получаса, а тем временем я советую вам не выходить из комнаты, – сказал он.
Сэр Филипп вышел вместе с ним в приемную, где сидел Гамильтон, его секретарь.
– В последние день-два, – сказал Фалмут, когда один из его людей подошел к нему и стал помогать надеть плащ, – меня не покидает неприятное чувство, можно сказать, чутье подсказывает, что за мной постоянно наблюдают. Поэтому я решил передвигаться исключительно на автомобиле: за ним не уследить так, чтобы не привлечь к себе внимания. – Он сунул руку в глубокий карман и достал большие защитные очки. Надевая их, сыщик несколько смущенно усмехнулся. – Это моя единственная маскировка. И я могу сказать, сэр Филипп, – добавил он с сожалением в голосе, – что впервые за двадцать пять лет службы чувствую себя в дурацком положении.
Когда Фалмут ушел, министр иностранных дел вернулся в свой кабинет и сел за письменный стол.
Он ненавидел оставаться один, это пугало его. То, что в доме находилось еще два десятка полицейских, не помогало побороть нахлынувшее чувство одиночества. Страх перед «Четверкой» не покидал его, и это до такой степени истощило нервы бедного министра, что теперь даже малейший шум раздражал его. Он взял лежавшую рядом с чернильницей ручку, покрутил ее, думая о чем-то своем, стал механически водить ею по промокательной бумаге и разозлился, увидев, что нарисовал несколько четверок.
А стоил ли законопроект всего этого? Стоит ли ради него идти на такой риск? Нужна ли кому-нибудь такая жертва? Эти вопросы он снова и снова задавал себе, пока вдруг не подумал: какая жертва? Какой риск?
– Еще ничего не произошло, я уже думаю о самом худшем, – пробормотал он, отшвырнул ручку, и повернулся к столу боком. – Совсем не обязательно, что они сдержат свое слово… Да что тут говорить, невозможно же, чтобы они…
Тут в дверь постучали.
– Суперинтендант? – удивился министр иностранных дел, когда стучавший вошел. – Уже вернулись? Так скоро?
Детектив, энергично смахивая носовым платком пыль с усов, вынул из кармана официального вида голубой конверт.
– Лучше оставлю это у вас, – негромко, чтобы не было слышно за дверью, сказал он. – Только я вышел за порог, как подумал: «Ведь всякое может случиться, мало ли что».
Министр принял конверт.
– Что это? – спросил он.