– Да, конечно, уже сегодня, – сказала девушка, чуть подалась вперед и заговорила уверенным голосом: – Мистер Гонзалес, я так много слышала о вас и ваших друзьях! Я не сомневаюсь, что вы не выдадите нашу тайну. Если бы я была хоть чуточку умнее, я бы пришла к вам вчера и просто попросила вернуть браслет… Я бы даже хорошо заплатила, лишь бы Джон так не переживал. Скажите, еще не поздно?

Леон покачал головой.

– Поздно. Я оставлю его себе на память как сувенир. Господин журналист, написавший ту статью, упомянул, что теперь это часть моей коллекции… А я никогда не расстаюсь со своими историями. Кстати, когда вы хотите подписать чек?

Губы женщины дрогнули.

– Вы все еще считаете Джона мошенником? Я отдала ему чек еще вчера.

– На тысячу или на восемьсот?

– Это он сам решит, – ответила она.

Леон кивнул и встал.

– Не смею больше вас задерживать. Воровство, мисс Мартин, – занятие явно не для вас, и мой вам совет, в будущем постарайтесь держаться от этого занятия подальше.

– Так вы не отдадите меня полиции? – улыбнулась она.

– Пока что нет, – сказал Леон.

Галантно придержав дверь, он выпустил ее и постоял на пороге, наблюдая, как она перешла улицу, направилась к стоянке такси и села в последнюю свободную машину. После этого он закрыл дверь на задвижку и вернулся в кровать.

Будильник прозвенел ровно в семь. Леон встал в прекрасном настроении, предвкушая интересный, насыщенный работой день. С утра он позвонил в туристическое агентство и заказал билет до Парижа… В контору высокого комиссара от Южной Африки он решил не идти, посчитав изучение списков полицейских служащих излишней тратой времени. Однако Леон был человеком добросовестным, поэтому время до обеда провел на Треднидл-стрит, прогуливаясь невдалеке от «Северо-западного банка». И его усердие было вознаграждено: без четверти три он увидел майора Джона Ратленда, который вышел из такси, зашел банк и вышел оттуда за несколько минут до того, как большие двери закрылись. Майор – статный, подтянутый молодой мужчина с коротко подстриженными военными усами – кажется, был очень доволен собой.

Манфред вернулся к обеду, но Леон не стал ему рассказывать о ночном происшествии. Пообедав, он поднялся к себе, достал из стола автоматический пистолет, смазал маслом затвор и осторожно зарядил. Потом из небольшой коробочки достал глушитель и привинтил его к стволу. Положив оружие в карман плаща, он взял портфель и спустился вниз.

– Вы уходите, Леон?

– Меня не будет пару дней, – ответил Леон, и Манфред, который никогда не задавал вопросов, открыл ему дверь.

Леон уже сидел, нахохлившись, втянув голову в плечи, в углу вагона, когда за окном по платформе прошли майор Ратленд и его девушка. За ними шел, стараясь казаться незамеченным, высокий седовласый мужчина с худым лицом, наверняка хирург. Не поворачивая головы, Леон проводил их взглядом. Когда поезд тронулся, он снова увидел девушку, она стояла на перроне и махала рукой уезжающему возлюбленному.

Ночь была темная и ненастная. Увидев на железнодорожной станции доску с написанными мелом погодными условиями, Леон понял, что плавание предстоит не самое приятное. В полночь, ступив на палубу парохода, он почувствовал сильную качку, хотя судно стояло в заливе, где вода была относительно спокойной.

Он быстро просмотрел список пассажиров. Майор Ратленд занял одну из кают. К ней Леон и направился, как только судно отчалило от берега. Это была единственная, расположенная в кормовой части каюта первого класса (судно было старым и роскошных апартаментов на нем не было).

Он дождался, когда для проверки билета к нему подошел помощник казначея, и сказал: