— Возможно. Или нет. Часть меня хочет знать правду. Мой сын жив или нет? Но другая часть говорит, что лучше не знать. По крайней мере, сейчас я могу притвориться, что он все еще жив. Иногда иллюзия даже работает.

Аса указала на храм.

— Помогает?

— Иногда. Хотя бы дает надежду.

Дайки взглянул на нее, будто не был уверен, задавать свой вопрос или нет.

— Говорят, что вы, клинки ночи, знаете о смерти больше, чем кто-либо.

Аса кивнула. Она направила чувство, чтобы убедиться, что Аяно нет в доме. Поняв, что их не услышат, она тихо заговорила:

— Я не знаю наверняка, что происходит, когда мы умираем. Никто не знает. Но вы ведь знаете, что такое чувство?

Дайки посмотрел на нее, будто она спрашивала его, знал ли он, что такое дерево.

— Ты чувствуешь энергию живых существ.

Простое объяснение, но достаточно точное.

— Да. Я также знаю, что когда люди умирают, их энергия не исчезает. Вместо этого он рассеивается и растворяется в окружающей нас жизни. Хотя я не могу сказать, на что это похоже, я могу с уверенностью сказать, что какая-то часть нас продолжает существовать после смерти тела.

Дайки повернулся к ней и низко поклонился, его благодарность звенела без слов.

Они встали, и Аса подумала, что Дайки выглядел немного старше, менее подвижным, чем вчера. Он бросил последний взгляд на храм.

— Я так отчаянно хочу, чтобы мой сын был жив. Я хочу крепко его обнять, даже если он попытается вырваться. Мое желание настолько реально, что иногда, когда ты входишь в комнату, я на мгновение думаю, что ты — он. Но я слышал то же, что и все остальные. Дома воюют, и, скорее всего, мой сын мертв.

Аса остановила его.

— Вы не можете так думать. Не нужно терять надежды.

Дайки медленно покачал головой.

— Нет. Возможно, в присутствии жены я могу притворяться, но я всегда считал, что важно видеть вещи такими, какие они есть, а не такими, какими мы хотим их видеть.

Аса не могла на это ответить. Она согласилась с Дайки и не могла утешить его.