— Что-то не так?

Ответить он не успевает. Сверху сбегает Рамис, подхватывает меня под локоть:

— Мирта, сегодня не будем выходить.

Я позволяю себя увести обратно в каюту, и только в каюте требовательно спрашиваю:

— Рамис, что происходит?

— Не о чем волноваться.

— Не увиливай, — хмурюсь я.

Рамис садится в кресло — каюты у нас повышенной комфортности, лучше и просторнее, чем моя комната в общежитии академии — вытягивает ноги.

— Шторм.

— Шторм?!

Я так и знала!

— Мирта, я же сказал, что не надо волноваться. Лайнер надёжный.

— Ага.

Конечно, я верю. Не зря меня перед отплытием предчувствие посетило. Я стискиваю пальцы. Рамис прав — лайнер надёжный, лучший. Самое отвратительное, что от меня ничего не зависит. А если лайнер всё-таки потерпит крушение… Нет, не надо о плохом!

Снаружи доносятся раскаты грома. Я вдруг чувствую, как накреняется лайнер.

— Мирта, надо пристегнуться.

Пристегнуться можно либо к… стене. Точнее, сесть на специальное откидное сидение и защёлкнуть пряжку ремня. Либо лечь и тоже защёлкнуть ремни. Рамис, наверное, уйдёт к себе. Я эгоистично медлю. Мне становится по-настоящему страшно. Да я в безвоздушном зазеркалье так не боялась, как сейчас. Там я боролась.

— Да, сейчас.

— Ясно.

Рамис поднимается из кресла, шагает ко мне, подхватывает на руки и пересаживает на кровать. Я даже ойкнуть не успела, как Рамис опускается на корточки, отбирает у меня туфли и командует: