Коллеги отца.

Он приоткрыл дверь машины и крикнул:

— Филипп!

Один из мужчин обернулся.

Русоволосый, высокий, стройного телосложения, приятный во всех отношениях.

У него были точёные изящные скулы и большие глаза. Говорят, с него было нарисовано несколько фресок. Мужчина доброжелательно ответил кивком на приветствие апостола-коллеги.

— Так, Тануки, ты парнишка рослый! — заявил отец, поворачиваясь к нему на заднее сидение. — Может, и сгодишься в деле!

Тануки выпятил грудь, будто ожидая, что вот-вот на ней материализуется медаль за какие-то героические заслуги. Машину качнуло, и мой друг оказался на тротуаре, внимательным взглядом обводя местность.

Должно быть, это самое мрачное и темное место в раю.

Невзрачные дома из темно-коричневого кирпича и дорога давно не видящая рабочих с асфальтом, расползалась трещинами словно паутина. Все это унылое зрелище вызывало неприятные ощущения.

Я сглотнула, думая о том, что где паутина, там обязательно есть и паук.

«Б-р-р… отвратительно!»

Поднявшийся ветерок подхватил оборванную газету и понёс по улице, швыряя ее в разные стороны.

Очень мрачная картина…

Но все же, все мое внутреннее существо будто трепетало в предвкушении!

Интерес и страх — это мощный коктейль ощущений.

Не мешкая, я распахнула дверь и уже поставила ногу на асфальт, как услышала голос отца:

— Люция!

Я вздрогнула от неожиданности, повернулась к нему лицом и вопросительно подняла бровь.

— Тебе, дорогая, лучше остаться!