Замок был воздвигнут на мощном скальном основании, каменном острове посреди затопленных равнин в бассейне великой реки, постоянно менявшей свое русло. Уже в силу одного этого он был достаточно защищен, почти неприступен. Но им сказали, что взять крепость все же можно. Почти год ушел на бесплодные попытки взять замковый гарнизон измором, а затем (это случилось года два назад) было решено, что лучше подвести большие осадные машины достаточно близко к скальной основе. Эти великанские механизмы из дерева и металла маневрировали вокруг крепости по специально проложенной дороге и могли метать каменные ядра или металлические бомбы, десятикратно превосходившие весом взрослого мужчину, на много сотен шагов по равнине. Но выяснилось, что подвести их на достаточно близкое расстояние к самому замку не так-то просто: там они подвергались угрозе обстрела со стороны военного механизма, построенного защитниками крепости. Это было гигантское требуше, водруженное на вершине массивной круглой башни, господствовавшей над цитаделью.

Механизм этот господствовал также и над всей равниной почти на две тысячи шагов вокруг, отчасти по причине высоты башни, отчасти ввиду его собственных огромных размеров. Все попытки осаждавших подвести свои машины к замку натыкались на яростный обстрел камнями из замкового требуше, которые выводили из строя осадные механизмы и давили солдат, как спелые арбузы. Инженеры неохотно доложили, что соорудить машину столь мощную, чтобы она оставалась боеспособной на расстоянии, недоступном катапульте вражеского требуше, и все еще могла оттуда причинить ущерб крепости, по-видимому, невозможно.

Вот поэтому они и рыли туннель под скалой, на которой высился замок. Следовало прорыть его до поверхности и построить там маленькую, но достаточно мощную осадную машину прямо под носом у вражеского гарнизона, работающую, предположительно, под тем же углом, на который было рассчитано замковое требуше. Ходили упорные слухи, что эта идиотская конструкция будет чем-то вроде бомбы, что она сможет, подбросив саму себя в воздух, подлететь аж до крепостной стены и, сдетонировав там, разрушить ее. Чушь, конечно, и никто в нее всерьез не верил, однако чуть более правдоподобная идея — соорудить достаточно мощную деревянную катапульту или требуше в котловане, вырытом на конце туннеля, также воспринималась как смехотворная и идиотская.

Очевидно, когда они докопаются до скального основания замка, их заставят пробиваться сквозь скалу. Или заложить под нее гигантскую бомбу. Или еще что-то потребуют. Ничуть не менее абсурдными и бессмысленными были и остальные тактические придумки высшего командования, которое, пребывая куда как далеко от всей этой фронтовой заварушки (и, если верить слухам, оставаясь к ней вполне равнодушным), вполне могло решить, будто замок стоит на равнине, а не на скальном возвышении, и что его стены можно подрыть обычным порядком. И никто, ни одна живая душа, находившаяся ближе к месту событий и понимавшая, как на самом деле обернется дело, не подумал, а может, не осмелился пояснить им, что это невозможная затея. Правда, кто сейчас знает наверняка, о чем думают в высшем командовании?

Глядя на высившуюся вдалеке крепость, Ватуэйль упер кулак в спину и попытался расправить плечи и встать прямо. С каждым днем ему было все тяжелее стоять выпрямившись. К несчастью, такая раболепная согнутая поза не находила одобрения у офицеров, особенно у молодого капитана, который его так невзлюбил.

Ватуэйль посмотрел на скопище серо-коричневых палаток, означавшее их лагерь. Облака над ними, казалось, начали расступаться, в сероватой пелене над двумя рядами холмов на границе широкой равнины даже проявился смутный силуэт солнечного диска.

— Да встань же ты прямо, Ватуэйль! — досадливо бросил молодой капитан, выныривая из майорской палатки. Молодой капитан был в лучшей своей униформе. Он мог бы приказать и Ватуэйлю одеться в самое лучшее, что у того было, если б у Ватуэйля имелась такая форма. — Но не думай тут отлынивать весь день. Войдешь, четко доложишь о сути дела и свалишь обратно. Тебя никто не освободит от заданной работы, так и знай. Даже не думай. Туннель должен быть закончен к сроку. Руки в ноги!

Молодой капитан несильно треснул Ватуэйля по уху, отчего фуражка перекосилась набок. Ватуэйль замешкался, оправляя головной убор, и молодой капитан счел нужным выдать ему еще одного пинка под зад, пока они протискивались через узкий вход в палатку.

Войдя, он собрался с мыслями, выпрямился и встал на том месте, где ему было велено стоять, перед советом офицеров.

— Рядовой Ватуэйль, номер... — начал он.

— Нам не нужен твой номер, рядовой, — заметил один из двух майоров. В палатке, кроме них, оказались еще три старших по возрасту капитана и полковник. Довольно внушительная компашка. — Просто доложи, что произошло.

Он вкратце пересказал, как все было. Как он отгреб с дороги дерьмо и скальные обломки, просунул голову в дыру и втянул носом этот странный, пещерный запах, исходивший из темноты, как услышал журчание воды и увидел искорку потока, блеснувшую в канале далеко внизу. Как затем полз обратно, чтобы отчитаться перед молодым капитаном и остальными.

Все это время он смотрел в одну точку где-то над головой полковника и только однажды позволил себе опустить взор. Офицеры покивали. У них был усталый вид. Субальтерн что-то записал на планшете.

— Можешь идти, — сказал Ватуэйлю старший по возрасту майор.

Он полуобернулся, намереваясь выйти из палатки, но затем остановил начатое движение.

— Позвольте обратиться, сэр. Я еще не обо всем доложил, сэр, — сказал он, глядя на полковника и на молчавшего доселе майора.

Майор воззрился на него.

— Что?

Он вытянулся по стойке «смирно» — как мог, и снова уставился куда-то поверх головы полковника.

— Мне показалось, что там может быть вход в систему водоснабжения замка, сэр.