Гидростроители-самоучки, аккуратно и слаженно работая кирками, вскрыли тоненькую перемычку, отделявшую горную реку от её нового русла. Водица, восторженно и нетерпеливо булькая, устремилась вниз по склону.
— Путь свободен, однако, — объявил через десять-двенадцать минут Костька. — Конечно, часть реки продолжает течь по прежнему маршруту. Но там уже, однако, мелко. Наши лошадки пройдут…. О, жареной курочкой пахнет, однако. Слюнки уже текут. Сейчас перекусим и, однако, дальше поедем. Как и полагается…
В шесть вечера впереди — сквозь скучное смешанное мелколесье — что-то призывно и многообещающе зазеленело.
— Ярко-ярко-изумрудное блюдечко, — поднеся ладонь к глазам, высказался Писарев. — Это, наверное, горное озеро?
— Цепочка круглых и овальных озёр, соединённых узкими протоками, — уточнила Айлу. — На тубаларском языке они называются очень длинно и совершенно неблагозвучно. Переводится же данная фраза как: — «Вода, к которой нельзя приближаться ни в коем случае, если, конечно, не жаждешь лютой и безвременной смерти…». Запретное место, «табу», короче говоря. Для древних жителей Горного Алтая, я имею в виду.
— А для нас? Не запретное?
— Не знаю, честно говоря. Но зайсан сказал, что другой дороги к нужному нам месту нет. Он сам, кстати, называет эти симпатичные водоёмы просто и непритязательно — «Зелёные озёра»…
Вскоре отряд остановился на пологом песчаном берегу, не доехав до кромки воды метров пятьдесят.
— Ой, красотища-то какая! — восторженно ойкнула Анна Петровна. — Такого и в глянцевых туристических буклетах не увидишь. Вода ярко-изумрудная и — одновременно с этим — прозрачная. Высоченные кедры растут вокруг. Воздух хрустальный. Видимость — просто потрясающая: на противоположном берегу каждую ягодку на высоких кустиках голубики можно разглядеть…. Почему так? Очередные местные оптические фокусы? Бывает, конечно…. А ещё здесь — просто замечательная тишина. Чуткая-чуткая такая. Дикая и первозданная…
— Тишина, однако, — согласился Костька. — Только обманчивая она. И, однако, совсем не добрая…. Короче говоря, не надо близко подходить к этому озеру. Нельзя. Здесь станем лагерем, однако. Воду же будем набирать вон в том узеньком ручье…. Лошадки? А они, однако, умные. И сами — ни за что — к озеру не подойдут, однако.
— Ргы-гы-гы! — резко крутнувшись на месте, подтвердил угольно-чёрный Темир. — Йо-хо-хо!
— Успокойся, красавчик, однако…. Хочешь держаться от Зелёных озёр подальше? Держись, однако, не вопрос. Одобряю…
— Совсем нельзя подходить? — уточнил Писарев.
— Чуть ближе можно, однако. Метров на двадцать пять. Но, однако, берегясь.
— А почему? Кого мы должны опасаться?
— Да, живут здесь всякие, однако, — слезая с коня, неопределённо ответил Ворон. — Злые и кровожадные? Мерзкие и отвязанные? Не сказал бы, однако, так. Просто — дикие. А ещё и очень-очень древние, однако…. Ладно, хватит болтать про пустое. Давайте-ка, родные сердца, будем лагерь обустраивать, однако…
«Всё просто, понятно, прозрачно и однозначно. Без моего конгениального Мисти — сто процентов из ста пятидесяти — здесь не обошлось», — мысленно усмехнулась Кристина. — «Наверняка, затейник доморощенный, засел на противоположном озёрном берегу и сейчас усердно настраивает свои хитрые «мистифицирующие» штуковины. Впрочем, оно и правильно: фигурантов надо в тонусе держать, чтобы не заскучали…».
Когда лошади были уже рассёдланы, палатки установлены, а над весёлым костром хозяйственный Иван Павлович подвесил котелок и чайник с ручьевой водой, со стороны озера донеслись громкие всплески.
— Как же так? — обернувшись, ошарашено пробормотала Анна Петровна. — Этого же не может быть…
Действительно, было от чего удивляться и поражаться: метрах в ста двадцати от берега из ярко-изумрудной воды — на фоне светло-малинового заката — высовывалась длинная шея, покрытая крупной серо-чёрной чешуёй. А на этой шее — в свою очередь — располагалась массивная голова-параллелепипед.