– А когда будет проходить распределение? – спросила Алиса.

– В начале учебного года.

– Насколько часто мы будем встречаться с теми родственниками, которые остались в мире лердов? – спросил Владислав.

– Один-два раза в год. Но вы будете встречаться с ними не в своём родном городе, а где-нибудь за границей. Не забывайте, что для всех, кого вы знали в том мире – вы мертвы. Правда известна только вашим родственникам.

– А как часто мы сможем передавать им письма? – спросил Артемий.

– Не очень часто – три-четыре раза в год, – ответил ректор.

– А экзамены у нас будут? – спросила Франсуаза.

– Конечно, – Лал улыбнулся. – Каждый год.

По аудитории прокатился тяжёлый вздох.

– Домашние задания будут? – спросила Лу.

– Будут. И еще какие.

Снова тяжелый вздох.

– И еще, – продолжал Лал, – мы вас сейчас немного переселим, поскольку ваши бывшие компаньоны решили нас покинуть. Теперь Лу будет жить с Франсуазой, Владислав, как и раньше, – с Артемием, – (оба друга вздохнули с видимым облегчением – они уже подумали, что их решили расселить), – Алиса – с Лакшми, а Патрик – с Гансом.

После обеда Влад, Артемий и Алиса заперлись в одном из классов, чтобы написать письма «домой». Они ещё по привычке называли то место, где прожили всю свою жизнь до этого момента «домом», хотя прекрасно понимали, что отныне и навсегда их дом – это Валия.

Им выдали тетради, ручки и конверты, абсолютно не отличающиеся от тех, которые можно купить в любом из лердовских магазинов. На недоуменный вопрос Владислава, откуда, мол, всё это, Аретт только усмехнулся и ответил одним словом:

– Материализация!

Владислав покосился в сторону Артемия и Алисы, которые сидели на другом ряду и тоже писали письма. Брат и сестра быстро покрывали лист убористыми мелкими строчками.

А у Влада слова не шли – он ощущал себя предателем. Мальчик испортил уже шесть листов – всё было не то. Наконец, взяв седьмой лист, Владислав написал: «Здравствуй, отец! Я принял решение остаться. Не осуждай меня, пойми – это мой мир! Я буду писать тебе. Следующим летом, а может быть, даже раньше, мы обязательно увидимся. Не забывай меня. Всего хорошего. Владислав».

Измайлов перечитал письмо. Получилось кратко и по-мужски. Довольный результатом, Влад запечатал конверт. У него, наконец, отлегло от сердца – теперь он не чувствовал себя виноватым перед отцом. Он сделал свой выбор. Он имел на это право.

Когда главные герои церемонии вошли в Белый зал, освещенный свечными люстрами и напоенный ароматом сотен роз и лотосов, стоявших в высоких напольных вазах, они увидели там предназначавшийся для них круглый стол с восьмью высокими стульями и стоящий в отдалении небольшой стол для преподавателей. И вот лока в парадных туниках вошли в зал: Кутам Лал, Лея Вадь, Лита Санг, Ян Чернов, Аретт Нури, Саита Ютт, держащая в руках большой кованый ларец, и высокая сухая старуха с космами длинных седых волос, которая была одета в длинную чёрную тунику, расшитую серебряными звёздами. Её сморщенное лицо напоминало сухое яблоко, один уголок тонкого бледного рта нервно дёргался, но глубоко запавшие и окружённые синими кругами глаза по-молодому блестели. Старуха шла с трудом, опираясь на костыли.