— Зря вы стараетесь запугать меня, — почувствовав сухость в горле, я налил себе остывшего кофе и сделал большой глоток. — Я и так собирался предложить свои услуги по спасению Любавы. То, что я не верю в предательство Фудзи, вовсе не значит, что я откажусь работать на вас.

— Это элементарная предосторожность, — она пожала плечами.

В свете электрической лампочки в салоне лимузина волосы Салтыковой казались короткими металлическими проволочками.

— К тому же, вам будет легче сосредоточиться на текущей задаче, если вы будете знать, что Шива уже пойман.

— К сожалению, это не так, — я поставил чашку на место. — Директива обязывает меня вернуться в Корпус, как только преступник будет схвачен. Честно говоря, я не представляю, как такое промедление отразится на моей психике. Вы выдернули чеку, госпожа секретарь.

Я не кривил душой. Не пытался её запугать. Я действительно не знал.

Возможно, Шива пошел вразнос после того, как ему воспрепятствовали в выполнении директив…

— Как я уже сказала, я готова рискнуть.

Поезд остановился, но двери вагона пока оставались закрытыми. Я молча ждал.

— Сейчас мы с вами пройдём в одно место, — объявила Салтыкова. — Но лучше вам будет переодеться.

Она протянула мне небольшой свёрток, в котором я опознал стэллс-костюм. Тот самый, который я спрятал в дупло дерева где-то на окраине Москвы.

— Вы его нашли, — только и сказал я, принимая свёрток.

— Это было несложно, — госпожа секретарь нашарила туфли, надела их и поднялась из кресла. А потом встала спиной ко мне, у двери.

Я мог бы задушить её прямо сейчас, — мысли проникали в голову, как липкие черви в сердцевину яблока. — Мог бы сломать её тощую шейку, а потом надеть костюм, выйти из поезда и скрыться.

В то же время я прекрасно знал, что ничего такого не сделаю. И вовсе не потому, что Салтыковой удалось меня запугать.

Просто где-то, в глубине души, я понимал эту маленькую усталую женщину.

Она была в отчаянии. Она настолько устала и запуталась, что не доверяла уже никому, даже себе. Много часов подряд сидя в тесной коробке лимузина, или вот такого вагона, она передвигается по городу, ни на секунду не оставаясь на месте. И всё время работает. Расплетает клубки, решает проблемы, устраняет кризисы.

У неё нет времени, чтобы нормально поесть, она приучила себя пить воду, чтобы не свалиться от обезвоживания — потому что забывает о нуждах своего изношенного организма. Она не видит солнечного света, не чувствует ветра на своей коже, потому что её мир — это сумерки. Глухие, кромешные сумерки, что скрывают тайны и секреты, которые она обязана разгадать.

— Я готов, — она повернулась и одобрительно — впервые за долгое время — окинула взглядом мою фигуру.

— А вы хорошо поработали, Курои, — сказала она. — Вы молодец.