— Я очень занята, — сказала она.

— И тебе тоже счастливого Рождества.

— Ох, это ты? Извини.

— Мура уже разрезали?

— Да, но я не имею права говорить об этом. Что ты хотел, Гарри?

— Мне только что перешло по наследству одно дело, но в нем нет протокола вскрытия. Вот я и пытаюсь выяснить, кто им занимался, чтобы получить копию.

— Не хочешь же ты сказать, что этим должен заниматься начальник лаборатории, пусть даже временный? Мог бы попросить об этом любого из экспертов, которым лень даже задницу оторвать от табуретки.

— Я обратился бы к ним, но они не так любезны моему сердцу, как ты, золотко.

— Ну ладно, выкладывай поскорее. Кто тебе нужен?

— Мужчина, латинос, зарегистрирован под номером шестьдесят семь. Дата смерти — восемнадцатое декабря. Вскрытие проводилось двадцать четвертого.

Доктор Коразон молчала, и Гарри решил, что она просматривает расписание.

— Вот, — сказала она наконец. — Двадцать четвертое. Двадцать четвертого у нас дежурил Салазар, но сейчас его нет. Это было его последнее вскрытие перед отпуском, после чего он укатил в Австралию. Ровно на месяц. Говорят, в Австралии сейчас лето.

— Черт!

— Не падай духом, дружок. Вот он, пакет, у меня в руках. Салли приготовил его для Портера — как раз сегодня он собирался за ним зайти, но почему-то так и не появился. Как к тебе попало его дело?

— Лу решил рвать когти.

— Господи, что это он? Как его угораздило? Погоди-ка…

Не дожидаясь его ответа, Тереза Коразон исчезла на минуту. Когда она вернулась, ее голос звучал на пол-октавы выше.

— Извини, Гарри, но мне нужно срочно завершить одно дело. Может, встретимся после работы? Я прочитаю заключение и расскажу тебе подробнее, что именно мы нашли. Помнится, именно в этом латиносе Салазар откопал что-то интересное. Во всяком случае, он приходил ко мне за санкцией на консультацию.

— С кем?

— Ему понадобился энтомолог, ученый, занимающийся бабочками и работающий в Лoc-Анджелесском университете.