Салун взорвался хохотом. Публика здесь кучковалась незамысловатая, юмор держала в штанах. Мазурка была лишней, вздохнула Рут. Все, поздно.

Она вздохнула, дьявол рассмеялся.

– Значит, маловат?

Мальчик стал белей известки. Румянец исчез, на скулах заиграли желваки.

– Сыграем, кляча? Вдвоем?!

Пятясь, он отошел к противоположной стене. Между ним и Рут быстро образовалась пустота. Незамысловатая публика такие моменты схватывала на лету.

– Эй, Джош! – вмешался бармен. – Шли бы вы на улицу!

– Не лезь, хорек!

– Это племянница Томаса Шиммера. Он сейчас вернется.

– Срать я на него хотел! Понял?

– Понять-то понял, только он сейчас вернется. Если ты ее застрелишь, тебя повесят. Ну, это в том случае, если Том сам тебя не уложит в гроб.

– Томас Шиммер? Шансфайтер?

Мальчик уставился на револьверы Рут, словно увидел их впервые. Сообразив, что к чему, расплылся в улыбке. Кажется, он придумал новую игру.

– Эй, крошка! Твой шансер против моего револьвера. Ставлю десять долларов на себя!

– Если ты ее застрелишь, – повторил бармен, – тебя повесят.

– Я? Ее?! Собью шляпу, и хватит с нее. За шляпу меня не станут вешать? В Элмер-Крик еще существует закон?

– Хватит болтовни, – подвела итог Рут.

Она повернулась к мальчику лицом. Ей двадцать лет, дьяволу, сидящему в ней, целая сотня, а мальчики, у которых чешется в кобуре, редко доживают до старости. Впрочем, Рут помнила, что в Элмер-Крик существует закон. Дьявол забыл, а Рут помнила.

Знай дурошлеп, кого Рут видит сейчас в нем, он бы сбежал из салуна. Хорошо, что дяди Тома здесь нет, подумала Рут. Том бы все испортил.

– Я готова. Моя шляпа тоже.