Я чувствую, как горячая сперма течет по бедрам, когда Матвей осторожно выходит из меня. Он все еще поддерживает меня рукой на талии, чтобы я не рухнула носом в постель.
Тяжело дышит мне в шею, мажет губами по коже и одной рукой пытается распутать ремень, который стер запястья до красноты.
— Это было… — я пытаюсь что-то шептать, но выходит откровенно хреново, так что меня просто аккуратно укладывают на бок и целуют куда-то в висок, пока я пытаюсь отдышаться и хоть немного вернуться к Матвею.
— Закрывай глаза, малыш. У тебя завтра много дел.
Вообще-то завтра выходной, но я могу лишь урчать в ответ, наслаждаясь тем, как Матвей гладит меня по волосам и позволяет потеряться где-то у него под боком.
— Я не «никто», — недавние слова его матери как-то внезапно всплывают в голове, и я сражаюсь со злой ведьмой, которую мое сознание моделирует из её образа.
— Конечно, малыш. Засыпай.
Еще немного ерзаю, чтобы уткнуться носом в твердую грудь, и проваливаюсь в радужный мир, где ведьма от своей же желчи разлетается на черные кляксы, которые тут же испаряются в воздухе.
— Ты — мое все.
Глава шестьдесят пятая. Рокси
После стресса я сплю до обеда. И еще немного сверху, прислушавшись к желудку и сделав вывод, что есть-пить он не требует, значит можно еще немного помять подушку своей мордахой.
— О каких делах ты говорил? Я решительно собираюсь проспать все, — вопрос растворяется в пустоте, потому что соседняя половина постели пуста и уже даже успела остыть.
Не знаю, как после нашей ночи Матвей вообще может ходить — у меня все тело ноет, а из головы будто вынули все внутренности и заменили их на легкую облачную вату.
От звонка в дверь я едва не падаю с кровати, неожиданная трель заставляет дернуться своим оглушающе громким звуковым сопровождением. Если там пришли втюхать мне навороченный пылесос за сто двадцать тысяч, то я попрошу продемонстрировать мне его в работе и использую тягу на какой-нибудь нежной части продавца, потому что нельзя вот так пугать человека, у которого после сна слюни еще в уголке рта не засохли.
— Ты опять за свое? — мне совершенно не стыдно, что я явилась перед Лорой в трусах — пусть скажет спасибо, что они вообще на мне есть.
— А где…
— Помнится, вчера Матвей не стал писать на тебя заявление в обмен на определенные условия. И то, что ты вот так без предупреждения появляешься на пороге его квартиры, точно выбивается за рамки, — перебиваю ее и скрещиваю руки под грудью, потому что ладони чешутся взяться за веник и прогнать ее ударами по наглой заднице весь десяток пролетов.
— Мне не с кем оставить ребенка… — начинает она, но я вновь не даю договорить.
— Оставь его с собой.
— Я не могу! — взвизгивает и тут же нервно смотрит вниз. Я не сразу заметила, что у нее в руке миленькая сине-зеленая люлька с бегемотами. — Не могу. Мне очень надо… Только на эти выходные. Няня занята, мои подруги понятия не имеют, как обращаться с детьми, родители Матвея после всего не хотят меня знать, а я не могу упустить этот шанс.