Сергей сидел за столом в своем кабинете. За его спиной над столом склонилась Лана: они вместе что-то сверяли в замковой бухгалтерии. Заслышав шаги подкованных солдатских сапог, оба подняли головы и уставились на нас

— Ого, да у нас гости! — воскликнул Главный, вставая из-за стола. — Сержант Маринис! Или, может быть, уже лейтенант, судя по тому, что вам доверили вести караван в Кернадал?

— Какое там! — смущенно махнул рукой усач. — Дождешься того лейтенантства, как же. А доверили мне затем, что дела неважно в полку, вот оно, значит, что. Некого отправить из лейтенантов-то, все при деле.

За нашими с сержантом спинами, тем временем, начала потихоньку скапливаться толпа из любопытствующих. Были здесь и егеря, большинство из которых после случая с червем по лесам не бродили, а охраняли крепость, но и слуги тоже. Появился и Винс, на лице которого отразилось радостное предчувствие перемен.

— Что ж, ваше инородие, скоро ли мы отседа в город пойдем? — спросил он меня шепотом, протолкавшись через толпу в дверях.

— Не знаю, — ответил я. Мне надоело обсуждать с Винсом все одну и ту же тему, на которую разговор неизменно сворачивал при каждой нашей с ним встрече. Конечно, его можно было понять: подряжаясь в слуги странствующего охотника на нежить, он вовсе не рассчитывал на то, что засядет на месяцы в глухой крепости на отшибе. Но ничего другого я ему предложить сейчас не мог.

Тем временем разговор Сергея с мушкетером свернул к тому, какие дела творятся в мире. Дела творились неважные.

— Чего уж там, ваше высокоинородие, — вздохнул сержант. — Иеремиты взяли крепость Крамен да два городка в ее окрестностях. Их сиятельство думал походом на них идти, а тут приказ от Его Величества приходит: собрать войска в городе и ждать приказов. Никто ничего не знает, но поговаривают, что герцог Каруинский опять взбеленился: прислал из положенной ленной платы только половину, да еще присовокупил предерзкое к тому письмо. Вот Его Величество и осерчал, да велел мобилизовать войска.

— Сам Его Величество? — уточнил Сергей, улыбнувшись.

Я знал, что карнарскому королю от роду шесть лет, и лично мобилизовать он, разумеется, может только своих оловянных солдатиков.

— Ну, его светлость, герцог Волькенбергский мобилизовал, от Его Величества имени, не все ли равно? — пожал плечами сержант. — Супротив герцога-регента что его сиятельство может? Только, стало быть, под козырек взять. Потому его сиятельство никого из лейтенантов и не послал, да и мушкетеров выслал в охранении меньше обычного: неровен час — выступать, все на месте нужны, а тут еще и в тылу неладно…

Он неуверенно огляделся по сторонам, словно раздумывая, не сболтнул ли лишнего, и торопливо произнес:

— Вот, собственно, его сиятельство к вам самолично пишет. Извольте.

Сергей распечатал протянутый мушкетером конверт, пробежал глазами извлеченное из него письмо и присвистнул, уставившись, отчего-то, на меня.

— Интересное кино, — проговорил он по-русски, и добавил уже на карнарском. — Господа, вы нас с Ромой не оставите ненадолго? Мы тут кое-что обсудим. Лана проводи господина сержанта, ему, должно быть, хочется отдохнуть с дороги. Только прими сперва деньги, что маркграф прислал. Максим, распорядись, чтобы обоз разгружать начинали.

Поглядывая на меня с интересом, егеря и слуги, толпившиеся в дверях, стали расходиться. Минуту спустя, мы остались с Главным наедине, и он прикрыл дверь.

— На, взгляни, — проговорил он с несколько озадаченным видом, я протянул мне желтоватый пергамент, на котором я прочем следующее: