— Но подождите, — мысли в моей голове мешались, налезая одна на другую, и я никак не мог сформулировать то, что вертелось на языке. — Вот вы… сколько вы уже здесь?

— Скоро будет десять лет, — ответил Сергей, отложив в сторону перо и сложив руки на столе. Я невольно оглядел кабинет: на стене напротив узкого окошка висела пожелтевшая географическая карта, а рядом с ней — черная голова отвратительной твари, похожей на огромную рогатую летучую мышь. На полу лежала черная жесткая шкура — кажется, ее же.

— Значит, вы тут еще дольше Олега, — сказал я.

— Я тут старожил, — кивнул Сергей. — Доподлинно знаю только про одного человека, который здесь дольше меня, но… сильно сомневаюсь, что он все еще жив.

— Ну, вот, — кивнул я. — Неужели за это время не было никаких сообщений, ничего?

Он покачал головой.

— Тебе придется с этим смириться, — сказал он, чуть сжав губы. — Я могу предложить тебе только стол, кров и возможность набраться опыта. Поживи с нами до весны, раз уж приехал.

Я замолчал, глядя на испачканные носки своих сапог. Честно сказать, чего-то подобного я и ждал. Надеялся на другое, но ждал именно этого.

— Ты упомянул Олега, — проговорил Сергей, видимо, чтобы прервать повисшую паузу. — Как он там?

— А вы его хорошо знали? — спросил я.

— Конечно, — кивнул Сергей. — Мы с ним были одними из первых. Когда мы появились, все было намного хуже, чем сейчас. Здесь царил хаос: шла война между королем и иеремитами. Никакого Кернадала не было, каждый из нас был один на один с этим миром. Не знаю, сколько наших появилось здесь в ту первую волну, но уверен, что большинство из них погибло в первые же дни. С Олегом мы встретились в королевской армии: во время штурма одной из крепостей он сразил иеремита огненным клинком. Ты не поверишь, какое это было счастье — встретить своего. Я ведь два года думал, что совсем один тут. Тогда мне и пришла впервые в голову идея создать место, где могли бы собираться земляне. Собственно, мы в месте с Олегом начинали обустраивать Кернадал.

— И что же с ним стало потом?

— Он ушел из Кернадала, чтобы найти сына. Два года искал, потом понял, что не найдет, и… что-то в нем сломалось. Теперь он одиночка, никто ему не нужен. Я его не виню: иногда мне тоже хочется бросить все, пойти бродить по дорогам. Но нельзя.

Он вздохнул, задумчиво побарабанив пальцами по столу.

— Да, я еще хотел спросить, — начал я, замявшись. — По дороге сюда, я… в общем, убил человека. Разбойника. Он напал первым.

Сергей кивнул, как бы желая сказать, что судить меня здесь никто не собирается.

— Но экспы мне за это не дали, — продолжил я.

— За людей здесь экспу не дают, — спокойно ответил он.

— А почему? — спросил я.

— Хороший вопрос, — ответил Сергей, положив ногу на ногу. — Как ты, наверное, догадываешься, чтобы однозначно на него ответить, нужно знать, где мы вообще находимся, а также кто и зачем нас сюда отправил. Поскольку ответы на эти вопросы… скажем так, несколько неопределенны… В общем, дать тебе ответ я могу только один: тот, из-за кого мы все сюда попали, не хотел, чтобы мы убивали людей. И хотел. чтобы мы убивали нежить.