— Присядь-ка, — сказал он, немного остыв. — Работать все равно надо, сам понимаешь.

Олег опустился на диван.

— Что думаешь дальше делать? — спросил темник.

— Хотелось бы еще раз допросить Проферансова.

— Не получится, — глазки Голубова забегали. — Убит… при попытке к бегству.

Олег ощутил, что пол у него под ногами исчез, что он падает в ледяную бездну. Ликвидировали очередного свидетеля, и на этот раз еще более нагло, чем инженера Павлова, вполне в духе «опричников».

— Ну, он там понаписал всякого, тебе это отдадут, посмотришь…

Ага, отдадут то, что не имеет никакой ценности.

— Конечно, — сказал Олег, отводя взгляд, чтобы не выдать обуревавших его чувств.

Бессилие, полная безнадежность — никаких доказательств не добыть, ничем не подтвердить того факта, что Голубов имеет отношение к розенкрейцерам и к взрывам в российских городах, свидетели ликвидированы, а подозрения одного статского советника, не совсем здорового на голову, если верить врачам, не должны никого волновать.

Если быстрого эффекта не будет, то интерес и поддержка Штилера испарятся как дым.

И что тогда?

— Так что действуй-ка, и надеюсь, что результаты будут, сам понимаешь, — и совсем успокоившийся темник подмигнул.

Тебя больше устроит их полное отсутствие.

Олег поднялся, на негнущихся ногах зашагал к выходу… может быть, пока не поздно, попросить убрать его из рабочей группы, прекратить этот фарс, вернуться в Казань, в контору «Наследия»?

— А где твоя палка? — неожиданно спросил Голубов.

И после этой фразы отчаяние в душе Олега сменилось злостью — нет, он не сдастся просто так, не отступит, будет сопротивляться до последнего, и может быть сдохнет от пули или бомбы террориста, но не даст этому вот торжествующему ничтожеству повода улыбаться так вот нагло и триумфально.

— Сломал, за ненадобностью, — сказал он, и показательно пружинистым шагом вышел из гостиничного номера.

Тут же, правда, на подобную браваду отозвалась спина… но это можно потерпеть.

Машина ждала на том же месте, никуда не делся и «Меркюри» с людьми из охранки…