— Ну что же, надеюсь вы все поняли, — Штилер закончил разносить начальника отдела кино, и обвел подчиненных пристальным взглядом — если ни к кому не прицепится, то сейчас последует краткая речь, которой обычно заканчиваются совещания, после чего можно будет вернуться в контору, заняться текущей работой.

На мгновение глаза Паука остановились на Олеге, и тот слегка напрягся.

Но нет, скользнули дальше, а через мгновение министр встал, и заговорил, прохаживаясь туда-сюда, растягивая гласные, наслаждаясь собственным красноречием, умом и пониманием ситуации.

Страсть к самолюбованию, крошечный недостаток большого государственного деятеля.

Речь не затянулась надолго, и уже через десять минут Олег в числе прочих вышел из зала для совещаний.

— А ну не спеши, — сказал нагнавший его Кирпичников. — Ты понимаешь, что дело такое. Больше некому эти чертовы правила составить, я могу только тебе доверить… Ты слышал? Суббота утром, чтобы до совещания я успел просмотреть.

— Проклятье, а мы с Анной хотели за город съездить, — Олег взял протянутую ему папку. — Тут что?

— Тот вариант, что использовали еще на первой германской, выжми из него, что сможешь. Прошлая война и японская, сам помнишь, как мы мучились с тем, что нам Ставка присылает, — Кирпичников огладил усы, изобразил сочувственную улыбку. — А за город еще съездишь. Отпустим тебя как-нибудь на недельку.

И, скрипя сапогами, он затопал дальше по коридору.

Вернувшись в контору, Олег отложил папку на край стола — это подождет, на сегодня есть более срочные дела, надо только вспомнить, какие из них максимально срочные, а какие подождут часок-другой.

Да, роты пропаганды, созданные еще в тридцать втором и, несмотря на сопротивление генералов, внедренные в войска — учитывая опыт прошедшей войны, нужно переработать их структуру, и этим сейчас они и заняты, и новый проект надо услать в военное министерство сегодня вечером.

Олег потянулся к стоявшему на столе внутреннему телефону, покрутил диск.

— Шульгин у аппарата, — донеслось из трубки после щелчка.

— У тебя все готово, Николай? — спросил Одинцов.

— Конечно, а как же.

Титулярный советник Шульгин был мастером на все руки — он умел писать статьи, не такие, как Штилер, но вполне толковые, выступал комментатором от министерства на радио, хотя и не рвался к лаврам Левитана, и мог выполнить любую работу, требующую острого ума, обширных знаний и срочности.

— Тогда зайди ко мне, просмотри, что вышло.

— Конечно.

И через пару минут Николай появился на пороге — овальное свежее лицо, прилизанные волосы неопределенного цвета, маленькие серые глаза, легкая улыбка, аккуратный костюм, запонки, галстук, все подобрано, но не роскошно, взгляду не за что зацепиться, в голове остаются не детали, а общее впечатление.

— Давай, присаживайся, — пригласил его Олег, — и показывай, что ты там накарябал.