Евгений достал складной нож, вставил его в щель и нажал. Щель расширилась, и часть пола приподнялась. На Евгения дохнуло сыростью и холодом.

В полу детского домика был вмонтирован квадратный люк с крутой металлической лестницей, которая уходила под землю. Так вот откуда вылез Тарзан и где находился телефон Дины, а скорее всего, и она сама.

Евгений вспомнил детский стишок:

Евгений не стал раздумывать и начал спускаться по лестнице, погружаясь в темноту и неизвестность, словно в черную торфяную воду.

Спустившись на высоту своего роста, он закрыл за собой крышку люка, и темнота навалилась на него, как бетонная плита. Можно было включить телефон и осветить ступени, но тогда одна рука оказалась бы занята, и Евгений предпочел спускаться вслепую, на ощупь.

В голове непрерывно крутились глупые строчки: «Если близко телефон, то хозяйка близко…» Он повторил их раз двадцать или тридцать, прежде чем лестница кончилась и Евгений ощутил под ногами твердую землю. Теперь он наконец смог включить телефон и посветить вокруг голубоватым лучом.

Евгений стоял в начале прямого туннеля, уходившего в неизвестность. Достав планшет, он проверил местонахождение телефона Дины. Телефон находится где-то впереди – там, куда вел туннель. Ничего не оставалось, как идти вслед за сигналом.

Через несколько метров туннель поворачивал влево, и Евгений остановился – за этим поворотом его могла подстерегать любая опасность. Поэтому, прежде чем двинуться, он выставил перед собой телефон, переведя его в режим камеры.

И не поверил своим глазам.

За углом находилась обычная квартирная дверь – деревянная, обшарпанная, с облупившейся краской неопределенного цвета. Такая дверь была бы вполне уместна в хрущевской панельной пятиэтажке где-нибудь в Дачном или Купчине, но никак не в подземном туннеле под Васильевским островом.

Мало того, на этой двери было несколько звонков с фамилиями: «Я. Пупкин», «И.Я. Штакенштукер», «А.У. Вчерашний». Там что, коммунальная квартира?

Как бы то ни было, Евгению непременно следовало туда попасть, чтобы найти матрешку с украденной микросхемой.

Он достал отмычку и вставил ее в замочную скважину. Замок щелкнул, поддаваясь, но дверь не открывалась. Видимо, как настоящая коммунальная квартира, кроме замка, она была закрыта изнутри на задвижку или крюк.

Евгений застыл в растерянности, но внезапно за дверью раздались приглушенные голоса. Он прильнул к двери ухом и прислушался.

Разговаривали двое. Слов было не разобрать, но один голос, гнусавый и очень неприятный, принадлежал мужчине, другой, определенно знакомый, – женщине.

Тут Евгений заметил на двери глазок и на всякий случай заглянул в него. Как ни странно, но он разглядел две искаженные оптикой, но все же вполне различимые человеческие фигуры. Одна – мужская, странно искривленная и вытянутая, как в кривом зеркале, – явно принадлежала обладателю гнусавого голоса. Вторая же… Это была женщина в белом медицинском халате, и эту женщину Евгений узнал, несмотря на оптическое искажение.

Через несколько секунд обладатель гнусавого голоса исчез за металлической дверью, а женщина собиралась уйти. Евгений торопливо постучал в дверь.

Женщина вздрогнула, прислушалась и оглянулась.

Евгений постучал еще – негромко, осторожно, но настойчиво.

Женщина подошла к двери и удивленно проговорила: