Малис так широко раздвинула ноги, что он увидел капли влаги на волосах лобка. Пальцы ее приоткрыли таинственные шелковистые складки, яростно гладили то, что было между ними. Ягодицы конвульсивно вздрогнули, и она упала на постель.

Ноги под ним ослабели. Великая влага смочила его руку, и он опустился на пол, все еще не отрывая взгляда от собственного вздрагивающего члена, но посторонние звуки уже начали проникать в его сознание.

Ладонь его была полна горячей, обжигающей жидкости, внутри все дрожало, легкие пересохли, словно он попал в песчаную бурю. Жаркая ночь пульсировала в ритме его испуганного сердца.

За окном сладко запела ночная птица.

В тот день Туэйт ушел из офиса рано и, все коллеги вздохнули с облегчением: настроение у него было отвратительным и он ко всем придирался. Коллеги считали, что он осатанел из-за истории с Холмгреном.

Это было недалеко от истины. Туэйт действительно никак не мог выкинуть из головы это дело.

Он был твердо уверен, что Монсеррат сначала позвонила Ричтеру и только потом в полицию, хотя она утверждала обратное. Именно этим объяснялись непонятные сорок минут. Туэйт чувствовал дурной запашок, но фактов у него не было. И он ужасно хотел прищемить хвост Ричтеру.

Вот почему весь день он ходил мрачный и набрасывался на каждого, кто оказывался рядом. И вот почему он так рано ушел — он собирался еще раз поднажать на Ричтера.

Он припарковался на Шестой авеню в том месте, где парковка запрещена, вывесил на ветровом стекле табличку «Полиция» и бодрым шагом вошел в здание, где находился офис Трейси.

Трейси уже собирался уходить, когда на его этаже раскрылись двери лифта и появился Туэйт. Трейси очень удивился.

— О, Туэйт, — сказал он. — Вы неудачно пришли. Я и так уже опаздываю на встречу. Что вам нужно?

— Для начала — хотя бы пару часиков для разговора с этой Монсеррат, хочу снова выслушать ее историю.

— Так вы не отступились?

— С чего бы? Это моя работа — искать правду.

— Вам, как я понимаю, уже поручена другая работа, и ваш капитан будет проинформирован о том, что вы ее не выполняете. Город кишит преступниками, Туэйт, займитесь ими.

— Отчего вы волнуетесь, а? Если все обстояло так, как рассказала Монсеррат, от нее не убудет, если я порасспрошу еще разок.

— Я только что разговаривал с ней, — сообщил Трейси. — Она слова без слез произнести не может. Откровенно говоря, я не думаю, что сейчас, в этом состоянии, она вообще способна связно говорить. Этого объяснения вам достаточно?

Туэйт нагло смотрел на Трейси:

— Почему мне должно быть достаточно? Это вы говорите, а я хотел бы сам убедиться. В этом деле ее показания — основные.

— О каком деле вы без конца твердите, Туэйт? Губернатор скончался в результате сердечного приступа, но вас почему-то распирает от служебного рвения.