Они молча смотрели друг на друга еще пару секунд, и Джессу показалось, что впервые в жизни Дарио наконец увидел его… увидел в нем не просто какую-то помеху или жертву, а кого-то, кто достоин внимания. Джесс не был уверен, однако, что ему это внимание понравилось.

Дарио, очевидно, тоже, поэтому он одарил Джесса чересчур широкой улыбкой.

– Это не означает, однако, что мы теперь друзья, – сказал он Джессу. Затем он крутанулся на пятках и вышел из общей комнаты. Его товарищи поспешили за ним, однако некоторые из них взглянули перед этим на Джесса, будто готовы были теперь признать, что баланс сил внезапно изменился.

Томас похлопал своей здоровенной рукой Джесса по плечу. Совсем не нежно.

– Это было впечатляюще, – сказал он и плюхнулся в кресло, которое освободил Дарио. – Как ты научился играть в эту игру?

– Меня научил брат, – сказал Джесс. – Чтобы ему было, в чем меня побеждать.

– Удивлен, что ему удавалось.

– Я не говорил, что вышло, как он планировал. – Джесс очистил доску. – Давай сыграем.

Когда они отправлялись спать, студентов было двадцать, а когда Джесс проснулся следующим утром, в доме Птолемея оказался двадцать один человек. Джесс наконец приспособился к расписанию Дарио, и преимуществом того, что он принимал душ вечером, перед тем как лечь спать, было то, что утром теперь он мог отправляться сразу на завтрак.

Однако сегодня все пошло не по плану.

В общей комнате сидела девчонка, которую Джесс никогда прежде не видел, она мирно писала что-то в своем личном журнале. Она заметила Джесса и отложила свои ручку и журнал.

У незнакомки была бледная кожа, копна каштановых волос, аккуратно собранных на затылке по моде, какую Джесс видел в Лондоне, и на ней явно было английское платье, которое казалось слишком теплым для александрийской погоды. Джесса поразила ее изящная фигура и пронзительные светло-карие глаза. Она выглядела умной и настороженной, и… до смерти уставшей.

Джесс замер в дверях. Он понимал, что таращится на нее, однако не мог придумать ни единого вежливого вопроса. Она спасла его: сама протянула руку для знакомства:

– Морган Холт, – сказала она. Ее ладонь оказалась теплой и мягкой, однако пальцы были холодными. «Нервничает», – решил Джесс. – Мне сказали, что я могу здесь позавтракать.

– Ты приехала к кому-то в гости?

– Нет, я только что прибыла. Я кандидат.

Джесс наклонил голову и задумался над этим, пока тянулся к горячим булочкам на столе. В том, чтобы приходить на завтрак раньше всех, есть преимущество: всё свежее.

– Разве так можно? – уточнил Джесс. – Занятия начались несколько недель назад.

– И я должна была учиться с вами, – сказала Морган. Она взяла грушу и надкусила. – Меня задержали. Я не могла уехать из-за сражения под Оксфордом.

И тут Джесс узнал ее акцент. «Оксфорд». Должно быть, ей пришлось немало пережить, чтобы выбраться оттуда. Она выглядела неимоверно худой. Это, должно быть, тоже было следствием войны с Уэльсом. С продовольствием в последнее время там туго, как слышал Джесс. И разве в Оксфорде сейчас не началась осада?