Джесс замер и вежливо кивнул девушке. Она кивнула в ответ.

– Хотел познакомиться, – сказал ей Джесс. – Меня зовут Джесс Брайтвелл. А это мой приятель Томас Шрайбер, вон тот, громадный и стеснительный.

– Халила Сеиф, – произнесла она в ответ. – А это мой дядя Насир. Он сопровождает меня к александрийским границам.

Ее дядя одарил Джесса теплой улыбкой, поднялся и поклонился в ответ. Он вел себя очень цивилизованно, однако не собирался отходить от своей племянницы – это было очевидно.

Джесс снова повернулся к Халиле.

– Самый высокий балл на экзамене, – сказал он. – Полагаю, вы точно получите должность в Библиотеке.

– Ничего в жизни нельзя знать точно. Я могу оказаться непригодной для работы. Некоторые люди слишком хрупки для подобного дела.

– Хрупки, – повторил Джесс. – Да, однако вы не выглядите хрупкой.

– Вы тоже студент, сэр? – поинтересовался ее дядя.

– Не настолько талантливый, как ваша племянница, сэр, но да, так и есть.

– И откуда же вы?

– Из Англии, сэр.

– О! Разве у вас сейчас не война?

– В той части страны, откуда я родом, нет, – сказал Джесс. Мужчина, очевидно, был слишком вежливым, чтобы сказать это прямо, однако он явно считал Англию источником всех проблем. – Что ж, не буду мешать вашему чтению в таком случае, мисс Сеиф. Приятной поездки.

– Спасибо за вашу учтивость, мистер Брайтвелл, – сказала она ему в ответ. – Желаю и вам хорошей дороги. – Она говорила очень отстраненно, однако улыбалась дружелюбно. Не то чтобы с теплом. Но без страха.

И она определенно не была хрупкой.

Джесс вернулся на свое место рядом с Томасом и сказал:

– Что ж, будем считать, одна должность уже занята. Она точно однажды получит место хранителя, а то и архивариуса. Мое будущее выглядит все печальнее. – Конечно, Джесс не был разочарован. Он любил сложности, а эта ситуация… казалась ему самой интересной сложностью за всю его жизнь. Скучно всегда быть самым умным. А теперь он понимал, что ему придется наконец постараться.

«Ты никогда не вернешься». Слова Брендана внезапно зазвучали у него в голове. Слова, сказанные точно пророчество, потому что воспоминания о семье и впрямь уже побледнели в голове Джесса. Ему здесь нравилось.

Он наконец почувствовал себя на своем месте.