— Так, товарищ майор, а приказ?
— Вот он, наш приказ, — майор указал на тело Леонова. — Скажи Лихову, пусть нам транспорт до аэродрома какой-нибудь организует, не пешком же его нести?
— Так они на грузовиках приехали. Сейчас и тормознем один.
— Добро. Там, у башни, кликни Ковальчука, пусть подойдет.
Харченко вышел. На его плече белела свежая повязка.
Майор и Барсова молчали. Гальченко автоматически снаряжал пустые обоймы к пистолету. Закончив, убрал их в карман и достал пачку папирос. Повертел их в руках и убрал назад. Вытащил флягу и протянул ее Марине.
— Глотни. Помогает.
— Спасибо, товарищ майор. Я уж как-нибудь сама. Второй раз…
Скрежеща сапогами по щебню, со стороны двери вошел Ковальчук. Целый, нигде ни царапинки, только лицо закопченное, как у кочегара.
— Товарищ майор, боец Ковальчук…
— Садись.
Тот опустился на край стены, поставив пулемет на пол.
— Видишь? — кивнул головой Гальченко. — Он всех нас… можно сказать, что из могилы вынул. А мы… не уберегли…
Ковальчук шумно вздохнул.
— Кто ж его… так…
— Вон он, в углу валяется.
— Ага… добегался, значит…
— Лирика будет после. Собирайся, с нами поедешь…
— Так я ж штрафник, товарищ майор! Как же я из роты уйду? Да еще в боевой обстановке!
— Нет уже штрафников, Ковальчук. Член Военного совета внес соответствующее предложение. Так что дело только за документальным оформлением этого. Да и, кроме того, у меня и собственных полномочий хватает. Так что не волнуйся на эту тему. Есть у меня к тебе несколько вопросов.