На бортик бассейна выбрался Томас, чтобы затем нырнуть обратно. Мой взгляд невольно зацепился за огромные шрамы, пересекающие его бедро. Как бы аккуратно Джеффри не зашивал раны, шрамы не могли не остаться. Счастье ещё, что после такой травмы Томас не хромал и не испытывал боли или какого-либо ещё дискомфорта. Джеффри был уверен, что всё дело в моей крови. Возможно. Но, в любом случае – шрамы выглядели жутковато, учитывая, что по мере роста мальчика они тоже росли. В итоге Томас вынужден избегать пляжей или общественных бассейнов, чтобы не подвергаться вопросам типа: «Где и когда ты умудрился подраться с динозавром». Потому что ни одно современное наземное животное, известное науке, шрамы такого размера оставить не в состоянии.

Но Томас считал это ограничение не слишком большой платой, учитывая, что он вообще мог погибнуть или, в лучшем случае, остаться инвалидом. А лет через тридцать-тридцать пять, после перерождения, от его шрамов останутся лишь воспоминания, да фотографии в архиве у Джеффри. Тогда исчезнет последнее напоминание об инциденте с Линдой.

Кстати, о Линде. У неё тоже всё хорошо. Окончательно поняв, что Гейба ей не заполучить, она успокоилась и огляделась, наконец, вокруг. Учитывая, какие все оборотни красавчики – выбрать было из кого. Как мы вскоре узнали, она сошлась с одним из мужчин там, в Австралийском поселении. Уж не знаю, любовь там у них, или просто два одиноких сердца пригрелись друг возле друга, но они вместе уже более двадцати лет и, по словам недавно вернувшегося в Долину Лайонелла, вполне счастливы.

Линда нашла себе весьма необычное хобби – купила огромный участок земли с эвкалиптовым лесом, и устроила в нем заповедник. По рассказам всё того же Лайонелла, приехав в Австралию, Линда буквально влюбилась в коал, и теперь старается организовать в своём заповеднике все условия для их безопасной жизни.

Поначалу в тот заповедник захаживали-таки браконьеры, но это обычно заканчивалось для них весьма скверно. Из леса неожиданно появлялась огромная пантера необычного жёлтого цвета. Зверь ломал клетки, оружие и машины браконьеров, уничтожал все их припасы, даже одежду рвал в клочья. При этом на самих людях не оставалось ни царапины, и, несмотря на вдрызг раздавленные вещи, один мобильник всегда каким-то чудом оставался неповреждённым. Оставшиеся в глуши, без средств передвижения, перепуганные люди были вынуждены звонить в службу спасения. А её работники сначала их спасали, а потом – отдавали под суд за браконьерство. Или отвозили в психушку – зависит от того, насколько образно и ярко описывали пострадавшие напавшее на них чудовище.

После нескольких подобных эпизодов набеги браконьеров прекратились. Тем более что у местных аборигенов тут же очень удачно нашлась подходящая легенда о Золотом Звере, чей облик принимает то ли бог, то ли дух с непроизносимым названием, чтобы защитить природу от плохих людей. Откопав несколько статей обо всём этом безобразии в интернете, Гейб только головой покачал, но как-то запрещать Линде подобные эскапады не стал. Тем более что никто в рассказы браконьеров особо не верил. В общем, Линда стала чем-то вроде местного Лохнесского чудовища. И большого вреда в этом Гейб не увидел. Линда занялась хорошим делом – пусть и дальше охраняет своих коал, как может.

Сам Лайонелл, кстати, тоже женился. Я долго хихикала над их запутанными семейными отношениями. Поскольку сам он умудрился влюбиться в дочь мужа Линды. Конечно, даже тысячелетняя разница в возрасте не играет у оборотней никакой роли, поскольку все они бессмертны, но если вдуматься… Лайонелл в итоге приходится мужу Линды и тестем и зятем одновременно, Линда его жене – и мачехой, и падчерицей, а кем сами Линда и Лайонелл теперь приходятся друг другу я даже вычислять не пыталась. Это, собственно говоря, не важно. Главное – что они все счастливы, а всё остальное – такая ерунда!

– Не хочешь окунуться? – поинтересовалась Джулия.

– Не особо, – покачала я головой. – Судя по запаху, мясо скоро будет готово, так что я уж лучше останусь здесь. А ты иди, окунись, если хочешь.

– Пожалуй, так и сделаю, – сбросив лёгкое парео, в котором лежала на шезлонге, и под которым оказался изумрудный купальник, Джулия направилась к бассейну. Я же валялась на шезлонге в футболке и боксерах Гейба – сейчас они были мне как раз по размеру. У меня, конечно, было много красивой одежды для беременных, но я надевала её лишь для выхода «в люди», а дома предпочитала удобство красоте. И все к этому давно привыкли и никак на мой внешний вид не реагировали.

– Держи, тётя Рэнди! – передо мною появилась большая тарелка с аппетитными кусками жареного мяса. – Дядя Гейб сказал, что первую порцию – вам с Малышкой.

– Спасибо, Эрик, – улыбнулась я мальчику. – Мы с Малышкой очень проголодались. А почему ты не купаешься.

– Сейчас пойду. Я просто хочу научиться так же вкусно жарить мясо, как папа и дядя Гейб. А ещё – делать такие же котлеты, как Томас. Я попросил его научить меня, но он сказал, что это ты его когда-то научила. Так что лучше обратиться к тебе. Научишь, тётя Рэнди? Я тоже хочу уметь готовить для своей будущей жены. Томас сказал, что тогда она будет уверена, что я женился по любви, а не для того, чтобы иметь прислугу.

Я вспомнила наш давний разговор с Томасом. Теперь уже он учит племянника тому, как стать в будущем хорошим мужем. Мои уроки не прошли даром. Это приятно.

– Научу обязательно. Хочешь – завтра?

– Хочу!

– Тогда приходи после завтрака. Процесс небыстрый, начнём заранее. Близняшкам тоже этот урок не помешает, будете учиться вместе.

– Договорились! – и мальчик убежал к мужчинам, сообщая им, что завтра он научится жарить «фирменные котлеты тёти Рэнди». Я улыбнулась и кивнула, перехватив вопросительный взгляд Гейба, получила ответную улыбку, и принялась за мясо. Игнорируя принесённую вилку и хлеб, я ела прямо руками – так было удобнее и вкуснее, – облизывая пальцы от сока и жира. Я – безумно голодная, нервная и психованная беременная женщина. Мне можно!

Хотя перемазанное жиром обручальное кольцо придётся потом как следует помыть. Я в очередной раз залюбовалась сапфиром, в точности под цвет моих глаз, огранённым в форме сердца, в обрамлении маленьких бриллиантов. А если внимательно приглядеться к оправе из белого золота, то становится понятно, что это сердце держит в лапах стилизованная пантера, обвившаяся вокруг моего пальца. Когда Гейб вручил мне это кольцо, то я просто потеряла дар речи от того, насколько оно было прекрасно, и как продумана и символична была его форма. Гейб сказал, что с самой нашей первой встречи его сердце принадлежит мне.

Я никогда не снимала это кольцо, и не сниму всю оставшуюся нам вечность. Ну, разве что для того, чтобы помыть. Но после этого сразу же надену снова. Это кольцо, вместе с венчальным, а так же фамильный медальон – вот те украшения, которые я носила постоянно, не снимая. Они символизировали для меня два мира, две семьи: гаргулий – семью моих родителей, семью, в которой я родилась и должна была бы расти, где были мои кровные родственники, и оборотней – семью моего мужа, ставшую мне родной. И где у меня тоже, если поискать, найдутся кровные родственники. В прямом смысле.