Почтовая служащая колебалась. Марк стукнул кулаком по стойке и воскликнул:

— Боже ты мой: сто вьетнамцев завтра приедут зря!

Видимо, ее тронули нотки искренности в его голосе.

— Его зовут Ален Ван Ем.

Марк схватил ручку, прикрепленную цепочкой к подставке, и переспросил:

— «Нем» или «Ем»?

— Очень смешно.

Марк бросил на женщину такой взгляд, что она подалась назад.

— Я не шучу. Скажите по буквам.

— В-а-н, потом Е-м. В два слова. Он живет где-то в Тринадцатом округе. В китайском квартале.

Марк бегом бросился к двери. На пороге остановился, охваченный внезапными сомнениями:

— Никто не приходил за корреспонденцией на имя Элизабет Бремен?

— Впервые слышу это имя. — Она снова наморщила нос, очки поползли вверх. — При чем тут ваша история с церковью?

Марк выскочил на улицу. От ужасного парижского воздуха у него кружилась голова. Словно его оглушила вся эта ложь. Этот страх. Эти проносящиеся во весь опор автомобили. Он сунул руки в карманы и отправился на поиски бара. Зайдя в первый попавшийся, он, не останавливаясь у стойки, заказал эспрессо.

Потом он спустился в подвал и зашел в телефонную кабинку. Под столиком лежал справочник. Он листал страницы, стараясь дышать помедленнее. Нарыв тревоги разрастался в душе, готовый вот-вот прорваться криком.

Не нравилось ему это отсутствие Алена Ван Ема, пусть даже в связи с диализом. Только не сегодня. Вот: