— Вы с ума сошли? Почему?
— У меня есть основания.
— Это из-за смерти Реверди? Честное слово, Марк, я все меньше понимаю…
— Остановите публикацию!
— Это невозможно. С сегодняшнего утра книга уже поступила в продажу.
— Но ведь можно же остановить новые поставки?
— По магазинам уже развезли двадцать тысяч экземпляров. Марк, прекратите это ребячество. Я, в конце концов, рассержусь. Кстати, история с аварией в Малайзии — это просто замечательно. Нас засыпали просьбами об интервью и…
Марк бросил трубку. Он рухнул на пол. И несколько часов сидел там, совершенно раздавленный, слушая сообщения, накапливавшиеся на его автоответчике. Истерические требования Ренаты, повторяющиеся просьбы Венсана, атаки коллег-журналистов и — в довершение всего — неоднократные звонки Хадиджи, интересовавшейся его здоровьем.
Наконец, через задернутые шторы, он увидел, что наступила ночь. Он все еще не шевелился. У него даже не было сил сварить себе кофе. Он попал в собственную ловушку и испытывал от этого своеобразное облегчение. Он знал с самого начала: это все плохо кончится. Теперь оставалось только ждать смерти.
Ему ни разу не пришло в голову собрать чемоданы, попытаться сбежать. Так же, как не пришло в голову обратиться в полицию. Между тем это было бы самым правильным решением. Может быть, он не сумел бы сразу убедить легавых, но ведь он располагал солидным досье — в частности, письмами Реверди. Но эти документы свидетельствовали и против него самого: сокрытие доказательств, своего рода сообщничество… Он снова видел себя откапывающим труп на острове мертвых.
Да, он стал сообщником убийцы. Он мог бы помочь следствию, но ничего не сделал. Он мог бы сообщить дополнительные сведения родственникам погибших, помочь связанным с делом адвокатам, например, Шрекеру, но не пошевелил пальцем. Он предпочел писать свою книгу, не думая ни о процессе, ни о горе семей. Как законченный эгоист. «Пулицеровская премия отбросов» — вот чего он заслуживает. И вдобавок несколько лет за решеткой…
Французский суд уже дважды приговаривал Марка — за проникновение в частное жилище и кражу со взломом. Теперь у него не будет шансов получить условный срок. Тюрьма или смерть: есть ли смысл колебаться?
Конечно нет. Однако, поразмыслив ночью над этим вариантом, он отверг его. Мысль о заключении приводила его в ужас. И он не мог найти в себе силы обратиться в полицию, не имея доказательств. В конце концов, может быть, он все это выдумал. Реверди мертв и, он свободен.
Четверг, 16 октября.
Он промедлил еще один день.
Он вставал с места только ради того, чтобы просмотреть сайты газет в Интернете: ничего нового. Полиция уже вела речь о прекращении поисков.
На следующую ночь, в два часа — девять утра в Малайзии, — его вдруг осенило. Он может действовать. Может, по крайней мере, получить информацию из первых рук, связавшись со знакомыми. Самым естественным образом в его мозгу всплыло имя Аланга.
Голос судебно-медицинского эксперта звучал не так, как обычно. Марк сразу догадался, что ему «кое-что» известно:
— Что происходит?
— Вскрытие водителя фургона. Мне позвонил патологоанатом из Джохор-Бахру… посоветоваться.