Особенно удивило — болтали вовсю про «Черную кошку». Это которую Жеглов с Шараповым накрыли. Кино вот наизусть помню, а книгу никогда не читал. Каюсь. Я-то молчал все больше, да уважительно слушал — головой кивая в нужных местах. Оч-чнь непростое это умение — собеседника слушать. Чтоб интересно ему рассказывать было. Ахать восторженно, да удивляться. Я-то ведь «оттуда» и реалий здешней мирной жизни не знаю. Мне разные местные «страшилки» с удовольствием и рассказали…

Из той — прошлой жизни, я совершенно точно знал и был свято уверен, что пресловутая «Черная кошка» — это сборище малолетних придурков подломивших пару ларьков. А наши менты, чтоб орденок лишний получить или там благодарность — дело искусственно раздули. А уж братья Вайнеры в угоду конъюнктуре и партактиву это дело красиво прописали. Прославились.

Да-а… оказалось все совсем и глубоко не так.

Все перипетии этого дела рассказал мне алма-атинский милиционер — Виктор Палыч. Его в О. занесло в командировку и тут ему банально вырезали аппендицит. Вот он и рассказал… негромко шепотом и вполголоса. В парке — где два дерева.

Это когда я усомнился в доблести милиции.

— Да что ты можешь знать о нас, парень!? — естественно возмутился он. — У нас героизма не меньше вашего было. А страшного и побольше иногда. Боялись люди. Ох, как боялись. Да ещё слухи разные… — он примолк и испытующе посмотрел на меня. — Я-а… м-мо-гила! — заикаясь и пуча глаза я выразительно постучал себя в грудь. — Ра-а-зведка!

— Ладно, только никому…

Порассказал Палыч…

А «Черная кошка» — действительно существовала и нифига никакой это не вымысел.

Она реально держала в страхе не только Москву, но и многие другие города тоже. Вот оно как. И свой след эта сволота оставила и в его Алма-Ате, и неподалеку от нас в Оренбурге. Только я пока не очень понимал, они что гастролеры? В общем, в столице Казахстана в лихие военные времена реально орудовала очень жестокая группировка, члены которой безжалостно убивали свидетелей. А в качестве метки они и оставляли нарисованную угольком кошачью фигурку. Одно упоминание этого уголовного «бренда» заставляло людей цепенеть от страха. Не то, что работали с большой выдумкой — жестокие очень были. Их Алма-атинское УгРо безуспешно охотились за «Черной кошкой» — пять лет.

— В сорок первом, — начал свой рассказ Палыч, когда оглянулся и убедился, что поблизости никого нет, — к нам каждый день прибывали эшелоны с эвакуированными. Десятки тысяч прибывали. Я видел. А там мужики — на них пахать можно! А он сука — со справкой! Эпилепсия у него или там туберкулез. На фронт бы его сволочь — немца бить. Ан нет — больной он. В «хлебные места» ему надо. Не придерешься — все документы в порядке. А когда там — в такой круговерти всех рази проверишь? Вот просочилось к нам ворье. Разных брали. Всякие у нас были — украинские, белорусские, молдавские, московские воры. Все — тут, мать их! — О-ох, ты! — я самым заинтересованным видом удивлялся я и очень внимательно слушал — рассказ очевидца из первых рук.

— Особенно тогда знаменит был вор по кличке «Серый». Гремел, можно сказать. Сколотил банду из местной шпаны и обучил ее всем «лучшим методам» своего «ремесла», — он скривился, как будто хватанул уксуса. — И простых граждан грабили, и милиции тогда досталось.

— Э-это к-как?

— А вот так! Влезли в дом — да выкрали оружие и служебные удостоверения. И никакие их поиски результата не дали — как в воду канули. Я представил. Полгорода бы наизнанку вывернули, но доискались бы. Я кивнул. — Хотя представь, как искали. Они самые заинтересованные были.

— И-и ч-че-его?

— А ничего… — разжаловали и на фронт! А какие специалисты были, — он мечтательно закатил глаза. — Сыскари от бога. Я так думаю специально это они — чтоб так получилось. Богатств-то ни у кого из них не было — чего лезть? У нас-то — все на виду. Любимое место у воров это наш — Никольский рынок. Карточки, голодуха… а на рынке есть все — от сушеных яблок до черной икры. Ну и сам понимаешь, кроме наличности, ходило и золотишко, ювелирка и царские червончики. В начале-то войны кадров у нас катастрофически не хватало — все лучшие на фронт ушли. Спекулянты и распоясались. Никакие облавы не помогали. Ну вот… Поначалу-то «Серый» бал правил. А потом уже и другие «матерые волки» подтянулись. Посмотрели, как жируют на народном горе — отдельные личности. И стали они грабить этих самых — «предприимчивых» граждан. — Со-со-образи-или… с-су-ки!

— Сообразили. Вот тогда и появилась эта «Черная кошка». По Алма-Ате и рядом — прокатилась волна грабежей с убийствами. Грабили дома спекулянтов, магазины, склады… И везде, где побывала банда — на самом видном месте красовалась нарисованная черная кошка. Долго они бесчинства свои творили. Война уже закончилась, а «Черной кошке» все неймется. Бандитский форс. До чего ведь дошло — люди стали бояться наступленья темноты. Чуть не каждый день — новый разбой или убийство. Пока мы над одним головы ломали — ограбили склад швейной фабрики. Пока это расследовали — они уже склад маслозавода взяли. Мы туда, а они хранилище с охраной вынесли… И охрана не помогла — положили её. О как! Вот тогда-то это дело и взяли на контроль, — он ещё понизил голос, хотя до этого чуть не шептал, — в НКВД. Те чикаться не стали. Войсковые операции даже проводили…

— И-и ч-чего?

— И ничего!

— Д-да-а… д-де-ла-а!