— Где она? — спросила Эми Лентини.
Она не спросила:
— Не знаю, — поморщился Билли. — Мы тщательно обыскали особняк и дом менеджера. Мы просмотрели всю информацию в ее ноутбуке и в электронном планшете. Где-то, конечно, должны иметься какие-то записи. Как-то же нужно было вести список клиентов. Что-то обязательно должно быть — может, не книжка, а жесткий диск, флешка, даже просто листки с записями.
— Согласна.
— Хорошо, — вздохнул Билли. — Я рад, что мы хоть в чем-то друг с другом согласны.
Лентини не оценила его юмор.
— У нас есть основания полагать, что она
— Еть основания? Какие?
— У нас сейчас нет возможности это обсуждать.
— У вас сейчас нет возможности… — Билли едва не вскочил со стула. — Что значит «нет возможности обсуждать»? Я — детектив, ведущий расследование. Если имеется малейшая зацепка, я должен о ней знать. Мы ведь, я полагаю, работаем в одной команде.
Лентини ничего не ответила. Ли́ца у суперинтенданта полиции и прокурора штата стали каменными.
— Это еще что такое? — Теперь Билли не смог усидеть на стуле. — С каких пор офис прокурора штата не делится информацией с полицейским управлением?
— Видимо, с этого момента, — произнесла Кейт, впервые вступая в разговор. Лицо у нее побледнело.
— Данное дело больше не ваше, — отчеканила Лентини. — Вы от него отстранены.
— Не вам решать. Прокурор штата не…
—
Билли посмотрел на Тристана Дрискола, чувствуя, как в груди медленно нарастает жгучий гнев.
— Что вам известно о видеозаписи, о которой заговорили в прессе сегодня? — спросила Лентини. — Видеозаписи того, как квотербек из команды «Грин-Бей Пэкерс» посещает особняк прошлым летом?
Билли, почувствовав слабость в коленках, ответил не сразу.
«Это может оказаться последним арестом, который ты произведешь», — предупреждал его Визневски.