— Стоит ли? Пусть думает, что он большая шишка. Нам же спокойнее. А чтобы старался получше, надо пообещать ему Москву и небо в алмазах.

— Думаешь, поверит? — Улыбка Щукина стала еще шире.

— А почему нет? Ему же самому хочется в это верить. Не с кем-нибудь, с самим Щукиным Новый год празднует.

— Ну ладно, как скажешь. — Петр Иванович неторопливо открыл ящик стола и принялся складывать в него бумаги. — Самолеты-то последние пришли? Саликов посмотрел на часы.

— Должно быть, уже пришли.

— «МиГи-29», как договаривались?

— «МиГи», — ответил Саликов серьезно и вдруг улыбнулся. — У заказчика-то нашего губа не дура.

— Ладно. Дура — не дура, не нам судить. Он платит. И платит хорошо. А кто платит, тот и музычку заказывает.

— И мы вместо оркестра.

— Выходит, так. — Щукин задвинул ящик и запер его на ключ.

— Но теперь-то, сам понимаешь, Леша, ситуация сложилась однозначная: либо пан, либо пропал. Кашу мы уже заварили, выходить из игры поздно. Саликов едва заметно усмехнулся. Что ж, иного он и не ожидал. Этот жест — запирание ящика на ключ — характеризовал ситуацию лучше любых слов. Несмотря на то что они со Щукиным в предстоящем деле являлись едва ли не самыми близкими партнерами и должны были бы цепляться друг за друга, доверять друг другу во всем, получалось, что в основном — в безопасности — между ними определенная дистанция. Заперев ящик на ключ, Петр Иванович как нельзя лучше дал понять, что дружба дружбой, а денежки врозь. И что у него, Щукина, есть свои секреты, касающиеся данной операции, в которые Саликову хода нет. Хотя при этом Алексей Михайлович не мог не отдать Щукину должного — тот прикрывал его, как и обещал. Во всяком случае, пока. И намерен прикрывать до того момента, пока денежки не упадут им в карман. А вот что будет дальше… Щукин строит свои планы, он, Саликов, свои. Время же — великий судья — покажет, чьи планы лучше и тоньше.

— К какому числу ты подготовишь эшелон? — вдруг спросил Петр Иванович. Саликов шевельнул бровями.

— Теперь время поджимает… Придется постараться, но, думаю, к пятому все будет готово. Щукин прищурился.

— Постарайся, Леша. Срывов не будет? Саликов снова едва заметно улыбнулся.

— Во всем уверен только Создатель, Петр Иванович, а мы лишь простые смертные.

— Это ты, когда помрешь, архангелам объяснять станешь, — раздраженно заметил Щукин. — А сейчас, здесь, мы — власть. И большая, чем господь бог. Так что действуй. Как говорится, даю тебе карт-бланш. Саликов кивнул, показывая, что принял распоряжение к сведению.

— С бронетехникой возни будет много. Шутка ли — тридцать пять единиц. Суета начнется, а я не люблю суету.

— Кто ж ее любит? Но раз уж надо посуетиться — придется посуетиться. Ничего не поделаешь. Как говорится: любишь кататься, люби и саночки в гору возить. Денежки-то нравится получать?

— Нравится, — спокойно подтвердил Саликов. — Но суетиться надо при ловле блох, а нам придется суетиться по делу. В спешке-то самые большие ошибки и допускаются.

— А ты не допускай ошибок! — хмурясь, заметил Щукин. — Далась тебе эта бронетехника!