Глава 16

Лена опять взяла на себя руководство. И как-то так получилось, что я вновь остался на вторых ролях. Но спорить не стал.

Для меня эта операция была первой. И, если честно, очень надеюсь, что последней. Ибо по натуре я отнюдь не забияка.

И, кто знает, какая это по счёту акция у напарницы. Особенно, если учесть её далеко не младенческий остров.

В общем, мы потихоньку продвигались вперёд, то и дело сверяясь с планом острова. Его мы предусмотрительно закачали в процессоры скафандров. И, при желании, могли бы достичь нужного места «на автопилоте».

Внезапно сзади послышался шорох. Я быстро обернулся. И едва успел присесть.

Пожарный топор на длинной, выкрашенной в красный цвет рукояти, мелькнул над головой, едва не задев плечо. Я матюгнулся и выбросил вперёд правую руку.

Вряд ли в тот момент я толком понимал, чего именно хочу. Но левая ладонь уже дотронулась до пояса. А пальцы автоматически взяли сложный аккорд.

Защитный экран тут же принял форму копья. Или, скорее, длинной острой сосульки.

Еле видимые контуры были, тем не менее, вполне материальны. Жало воткнулось в грудь нападавшего. Раздался хруст разрываемых тканей и ломающихся костей. И следом прозвучал громкий и протяжный стон.

Изо рта противника хлынула кровь. Алые струи текли по импровизированному оружию и я почувствовал дурноту.

Желудок словно сжала чья-то стальная рука. И меня тут же вывернуло наизнанку.

Вы когда-нибудь блевали в скафандре? Нет? И не советую.

И пусть на мне был не классический гермошлем из бронестекла и полипласта, это ровным счётом ничего не изменило.

Рвотная масса тут же залепила обзор и начала медленно стекать на грудь. Что, в свою очередь, вызвало новый приступ тошноты.

Кто-то толкнул меня в бок и я повалился на пол. Сквозь мутную завесу разглядеть ничего не получалось. К тому же, по плечу заехали чем-то тяжёлым. Но, едва я потянулся к пульту, как Лена что есть мочи завопила:

— Не-ет!

Что ж, надо отдать ей должное, она ни в грош ни ставила высокое понятие китайской философии, именуемое «культурой молчаливой женщины». И, право, я её за это не осуждаю.

Я встал на четвереньки. И, мотая головой, словно раненый зверь, проворно отбежал в сторону. По пути, само собой же, на кого-то наткнулся. И, резонно решив, что это враг, мигом свернул ему шею.

В горошине, вложенной в ухо, слышалось мерное сопение Лена. А решил, что не стоит отвлекать любимую от более важных дел, и предпочёл рискнуть.