Эва Митчел вернулась к столу и принялась за десерт. Молиссон смотрел на нее с изумлением.

— Что вы сказали ей?

— Правду. Она скорее найдет мужа, чем мы. Может, он сам придет, узнав о ее прибытии.

— А если она его найдет?

— Этого я и добиваюсь.

— Но ведь он совершил преступление…

— Во Франции! Нас это не касается. Пусть этим занимается французская полиция.

Отец наблюдал за дочерью с неменьшим удивлением, к его восхищению примешивалось чувство смущения.

— Почему ты ничего не сказала нам?

— Потому что вы могли помешать мне.

Эва сидела спиной к застекленной перегородке салона, и только инспектор по-прежнему видел миссис Браун, которая вся съежилась в кресле, закрыв лицо руками. Молиссон положил салфетку на стол и вышел в салон. Молодая женщина подняла голову на шум шагов и, увидав инспектора, спросила:

— Это правда?

— Правда, — ответил он, садясь рядом. — Браун в тяжелом положении. Раньше ему угрожала только тюрьма, но теперь…

— А правда ли, что если он вернет деньги, то…

— Да, Митчел отзовет свою жалобу. Скотленд-Ярд не станет его разыскивать. Им займется французская полиция. Но уж это будет дело Брауна — ускользнуть от нее. На кого вы оставили мальчиков?

— Мальчика и девочку, — машинально поправила она. — За ними присмотрит соседка. Но скажите, что я должна делать?

Инспектор посмотрел на Митчелов, продолжавших есть, закурил трубку.

— Самое мудрое, вероятно, это ходить по городу, заглядывая в самые уединенные места. Дьеп невелик. Есть шанс, что Браун вас заметит.

Ей было страшно. Страшили пустынные улицы и даже встреча с мужем. Молиссон не знал, что еще сказать.

— Прежде всего я вам советую поужинать и лечь спать. Завтра у вас будет достаточно времени, чтобы принять решение.