А теперь остается лишь ждать. Ждать, сидя в удивительном месте — в самом центре загадочного и величественного Большого каньона.

И тут что-то изменилось в природе — видимо, солнце подало некий сигнал. Из скальных нор внезапно вылетели и принялись прочерчивать воздух быстрые ласточки. Где-то за спиной Берни послышался зов совы, перевести который на человеческий язык мог бы только самый старый из дедушек Берни, и пятнистые жабы вплели свою воркотню в нестройный птичий хор.

Какой смысл сидеть здесь и ждать? — спросила себя Берни. Она расстегнула молнию своего рюкзака, вынула бутылку с водой, повесила на плечо бинокль, порылась в рюкзаке, отыскивая блокнот орнитолога, в котором обычно делала записи об интересных птицах.

Вырвав из блокнота чистый листок, Берни достала из рюкзака ручку.

Положив листок на гладкий плоский валун, на котором сидела, Берни прижала записку камнем и направилась к тянувшимся вдоль самого обрыва зарослям тамариска — поискать там птичьи гнезда.

Добравшись до них, она обернулась и посмотрела в бинокль на то место, где ее оставили Джим и Дэши. Ни ребят, ни Туве у валуна пока что не было.

Берни стала разглядывать обрыв. И ей стало понятно, почему один из первых исследователей, описывая величественные, уходящие вдаль стенки каньона, сравнивал их с изящной балюстрадой. В обе стороны шли бесконечные вертикальные полосы света и тени — Берни словно смотрела на густой частокол. Каждая тень представляла собой идущий с самого верха естественный желоб — потоки талой и дождевой воды проточили за миллион лет подобия маленьких ущелий, по ним вода стекала в реку Колорадо.

Джим и Ковбой искали боковой каньон — ущелье, в котором живет или жил легендарный даритель бриллиантов.

Обойдя небольшой речной порог, Берни двинулась вниз по течению.

Первая расщелина в отвесной стене каньона оказалась неглубокой. Берни, пробиваясь сквозь густые заросли кустов, убедилась, что места для пещеры здесь не найдется.

Она прошла чуть дальше по течению и увидела ущелье побольше.

Время от времени Берни попадались на глаза следы ботинок Джима, главным образом на сыром песке возле самой воды. И вот она снова увидела их. Следы вели к ущелью и снова возвращались к реке.

Ну ладно, подумала Берни, скоро он повернет обратно — когда тени удлинятся и станет прохладнее. Она читала, что летом температура на дне каньона иногда на десять градусов превышает температуру наверху, над полуторакилометровым обрывом. Теперь Берни убедилась в этом сама. Даже в тени здесь было невыносимо жарко.

Она заметила следы Джима на песке у противоположного края обрыва и решила проверить, не утратила ли она прежних навыков следопыта, приобретенных в пограничной охране.

Следы скрывались среди клубков перекати-поля, затем появлялись снова — на гладком каменном ложе высохшего ручья, где хорошо были видны любые царапины.

Подъем был довольно крутой, и вскоре Берни добралась до места, где узкое русло соединялось с другим, намного более широким.

Следы Чи уходили в малую расщелину лишь на несколько метров, а затем, вернувшись назад, вели выше — к новому овражку, на этот раз совсем узкому.