– Пока Селек на сына челык не натянула, – криво усмехнулась Эчиль. – Как увидела, что не того каанчи выбрала, так Архаму начала глазки строить. Вроде и с Танияром, а как каан мимо идет, так обязательно себя и покажет. А там еще и я дочь родила, вот и стала Селек сына подначивать, чтобы вторую жену в дом привел. Говорила, первую я тебе навязала, вторую бери, какую хочешь. Архам, правда, не соглашался. Отвечал, что Танияра невеста, а мать ему: «А ты тархам поднеси, вот и поглядим, чья невеста». Только он всё равно не шел.

– Чего ж пошел? – к нам подошла Ихсэн.

– Точно не знаю, меня там не было, – и вновь усмешка Эчиль вышла издевательской. Обиды в ней скопилось немало. – Только услышала я как-то, когда Селек с Хасиль ругалась, сказала: «Знала бы, что ты такая бесполезная, не стала бы учить, как в дом к моему сыну войти». Так что, думаю, каанша Хасиль с Архамом свела. А там уж ему ничего не оставалось делать, как тархам нести. Каану жениться трижды можно, а гулять – нет. Вот и привел ее второй женой. Только после всего этого Архам и на нее смотреть перестал. Со мной приветливей был.

– Но двух дочерей родить успели, – усмехнулась уже я.

– Так она молода, красива, – пожала плечами Эчиль. – И он молод. Дело недолгое. А вторую дочь родили, когда я уже… – Она помрачнела, и я сжала ладонь каанши. Она улыбнулась, пожала мою руку в ответ, но освобождать не спешила. – А Хасиль как бесилась, когда Архам к Мейлик пошел! Тут уже он мать слушать не стал. Я тихо жила, но многое слышала, да и прислужница моя много подмечала. Селек его уговаривала дождаться, когда дочь Елгана дозреет, а там ее третьей женой взять. Архам слушать не стал. Сказал, что первую жену он по ее наущению привез, вторую она сама ему подсунула, а третью выберет, какую захочет. Что Мейлик приметил, я не знала, только после того, как тархам ей отнес, увидела, с кем делить дом будем. А как наш муж третью жену привел, так только уже с ней и оставался.

– Совсем ты одна там была, – покачала головой Сурхэм.

Эчиль рассеянно пожала плечами и отрицательно покачала головой:

– Не одна. У меня дочери мои были. Да и Архам пусть уже и не приходил как к жене, но иногда заглядывал, чтобы поговорить немного. Да и дочерей не забывал. Хотя младшую дочь, конечно, больше всего привечает. От любимой женщины и дети любимые. А еще… – она снова пожала мне ладонь, – Танияр. Он всегда был ко мне добр. И заботился. Видел, что я там никому не нужна, вот и приносил девочками моим подарки, и для меня доброе слово находил, и чем побаловать.

После этих слов я посмотрела на жену прежнего каана более пристально, отыскивая следы затаенной влюбленности. Она поглядела на меня в ответ и… весело рассмеялась.

– Он брат мне, Ашити! – воскликнула Эчиль. – Пусть Отец покарает меня, если вру, – она улыбнулась и уместила голову у меня на плече: – Когда Архам привез меня, Танияр сказал, что теперь я ему сестрой буду. И слово всегда держал, больше мужа обо мне заботился. На Хасиль ни разу не взглянул, с Мейлик был приветлив, но не подходил к ней. А обо мне заботился, понимал, что я тут чужая и мне все чужие. Один Танияр своим стал. Вот и хожу к вам как к родне. Мне у вас хорошо. Думала, если в тягость буду, то не стану приходить. А вы с добром ко мне, и от меня зла не будет. Верь мне, сестра.

– Да какое уж зло? – Сурхэм махнула рукой и отошла от нас: – Эчиль замужем за Архамом. Муж сбежал, от жен не отказывался, а без его согласия разойтись нельзя. И Танияр перед людьми и духами отказался от права на трех жен. И вообще на всякую жену, кроме Ашити. Тут и думать нечего.

– Я верю, – улыбнулась я, отвечая Эчиль, но еще какое-то время ушло на то, чтобы справиться с подозрительностью. Танияру я верила, а вот соперницу под личиной доброй сестры иметь не хотелось.

Это породило неловкость. Я пыталась ее спрятать, но Эчиль всё равно ощутила мою напряженность. И когда я ушла в свой кабинет, чтобы там привести мысли в порядок, жена Архама последовала за мной. Она застала меня за пересмотром свитков, уложенных в большой ларец. Ничего важного, но мне надо было занять голову и переключиться со своих подозрений.

– Ашити, – позвала меня Эчиль, появившись на пороге кабинета.

Я повернула голову и улыбнулась, но, наверное, вышло не слишком убедительно, потому что женщина не обманулась моей видимой приветливостью. Не могу сказать точно, что же меня так сильно задело. Танияру я и вправду доверяла, и ни разу он не дал мне повода усомниться в его чувствах ко мне, но какой-то червячок продолжал грызть, поднимая что-то гадкое со дна души.

В голове всплывали смутные образы, смысла которых я никак не могла уловить, и принадлежали эти воспоминания совсем не Белому миру, но мешали расслабиться и снова вдохнуть полной грудью. Казалось, что я уже проходила через нечто подобное, только совершенно не получалось понять, отчего слова Эчиль произвели на меня такое угнетающее впечатление.

Я прекрасно понимала ее. Увезенная из родного тагана мужчиной, которому была не нужна, преданная после свекровью и оставленная мужем. Едва не умершая в метели из-за козней другой женщины, лишенная возможности снова стать матерью, Эчиль действительно нуждалась в друге, который поддержал бы ее и дал толику необходимого тепла. Таким человеком стал Танияр. И с одной стороны, я разделяла с мужем его желание защитить несчастную женщину, одинокую в доме собственного мужа. И понимала ее привязанность к брату мужа и благодарность. А с другой – никак не могла избавиться от мысли, что доверие может сыграть со мной злую шутку. Кажется, прошлое начинало мешать настоящему, а это могло привести к краху в будущем. С этим нужно было что-то делать…

– Ашити, – Эчиль приблизилась к столу и протянула ко мне руку.

Я мгновение смотрела на раскрытую ладонь, а после вложила в нее свою, упрямо решив верить женщине, пока ни разу не давшей мне повода заподозрить ее в коварстве и лжи. Жена Архама поглядела мне в глаза и повторила:

– Он мне брат, Ашити. И скажу тебе, лучшего брата у меня никогда не было. Даже моя родня заботилась обо мне меньше, чем нынешний каан. Ты знаешь, что Хасиль сделала со мной. И чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это свекровь подучила вторую невестку, а та согласилась, потому что муж улыбался мне, а не ей. Он заходил ко мне, а не к ней. И с дочерью старшей возился.