– Ничего, – ответил Юглус. – И особенного ничего, зачем стоило бы уезжать из Иртэгена. Разве что только ради дочери.

– Какого она возраста? – спросила я.

– Да уж раза три-четыре точно должна была лето у костра встречать. Иргус мог бы ее в жены взять, а не ездить в Огчи за всякой мелочью. Только это и странно. Да, странно.

– Что?

– Что не замужем еще, – ответил мой телохранитель. – Очень красивая.

– Ничего странного, – пожал плечами Берик. – Женщина сама выбирает, чей тархам принять. Может, еще никто по сердцу не пришелся.

– Может, – согласились мы, и обсуждение зазнобы Иргуса прекратилось. Дальше наблюдать и делать выводы будут ягиры, которые останутся в Огчи.

Вы спросите меня: «А как же Каменный лес?» Видела ли я его? О да! Я его видела… почти. Если уж говорить более точно, то я видела его местонахождение. Никто не собирался везти меня туда, где могла поджидать опасность, а я не стала настаивать, хоть и хотелось посмотреть поближе, но спорить с мужем желания не было. И еще менее я желала поставить его авторитет под сомнение. То, что ягиры заподозрили в появлении у нас рырхов мой каприз и потворство Танияра, заставило быть осторожнее в высказываниях. Потому, услышав, что ближе к лесу мы не подъедем, я только согласно кивнула.

Так что всё, что предстало моему взору, – это обычный лес, из-за макушек деревьев которого местами можно было разглядеть высокие каменные столбы.

– Чем ближе к Каменному лесу, тем меньше деревьев, – рассказывал Танияр, пока мы проезжали мимо. – Они чахлые и кривые. Говорят, у этих деревьев больная душа, она отравлена дыханием болот.

– Ты бывал там? – спросила я.

– Только на границе, – ответил каан. – Там нехорошо. Гиблое место, тяжелое. Будто разом душу высасывает.

– Бр-р, – я передернула плечами и погладила потревоженного резким движением Мейтта.

С тех пор прошло семь дней, неделя, за которую жизнь продолжалась в своем привычном порядке. И сегодня мы ожидали гостей – кийрамов, которые должны были прибыть с ответным визитом. Это знаменовало окончание вольной жизни для моих рырхов и начало нашего с ними воспитания. А пока наши учителя не появились, я заканчивала намеченные на утро дела, а мои питомцы хулиганили на подворье, приводя в отчаяние Сурхэм и забавляя дочерей Эчиль. В общем, наслаждались последними часами вольной беззаботной жизни, какая положена всем детям, даже если они детеныши.

Но вернемся ко мне и моим делам, о которых я успела упомянуть. Мое сегодняшнее утро началось в мастерской Керчуна, а продолжилось на курзыме, где начали устанавливать прилавки – добротные и широкие, под которыми имелись даже полочки, куда можно было сложить часть товара. И, как и ювелир Урзалы, Керчун добавил в простую геометрию, которую я предлагала, свое видение и украсил прилавки нехитрой, но примечательной резьбой. Примечательность эта состояла в некой гипнотичности. Вот вроде бы завитушка, рядом еще одна, но они так затейливо переплетались между собой, что отвести зачарованный орнаментом взор было почти невозможно.

– Уважаемая Ашити, всё ли тебе нравится?

– Более чем, уважаемый Керчун. Ты настоящий мастер! Только вот резьба…

– Не нравится?

– Очень нравится, но не будет ли она отвлекать от товара? Я взгляд на прилавок поднять не могу, на узор любуюсь.

– Торговец не даст долго любоваться, – усмехнулся смотритель курзыма.