Таддеуш поднял болтерный пистолет. Его враг был ошеломлен и замедлен, но так не могло продолжаться долго.
— Властью, данной мне Священными Ордосами Императорской Инквизиции и отдельно палатой Ордо Еретикус, — произнес Таддеуш, — я привожу в исполнение казнь твоего тела и освобождаю твою душу, дабы могла она предстать перед судом. Да проявит Император к тебе милосердие, какового не смогли проявить Его слуги.
Его указательный палец надавил на спусковой крючок, и все тело инквизитора затрясло, когда пистолет стал дергаться, роняя горячие гильзы к его ногам. Все еще слыша в голове слова приговора к казни, Таддеуш выпустил весь остаток обоймы в Тетуракта.
Сарпедон готовился встретить смерть. Но последние выстрелы предназначались не ему. Инквизитор истратил все заряды на демона, распластавшегося на стылой земле рядом с командором, обильно политым кровью мутантов.
Невозможно расправиться с таким могущественным существом, как Тетуракт, просто уничтожив его тело. Сарпедон почувствовал, как злобное сознание демона протянулось вдаль, пытаясь нащупать какое-нибудь живое существо, способное вместить его, чтобы спастись и вернуться к правлению.
Сарпедон поднялся на задние ноги. Стараясь забыть о боли в разорванных мышцах и поврежденных органах, он бросил последний взгляд на не-лицо Тетуракта.
Когда Сарпедон наступил на голову Тетуракта, когти паучьих лап пронзили изгрызенный лихорадкой мозг, и темный свет души демона угас навсегда.
Технодесантник Лигрис выдрал мемо-блоки из архивной консоли. Времени на то, чтобы действовать более аккуратно, уже не было. Оставалось только надеяться, что до их прихода сохранилось достаточно данных. Даже из командной рубки он мог слышать яростный грохот идущего сражения и понимал, что каждая лишняя секунда, проведенная им здесь, уносит жизни все большего числа братьев по оружию.
Сержант Солк, оказавшийся рядом с ним, высунулся из окна и, упершись ногами в стену из пластали, вытащил апотекария Палласа из пульсирующего моря разлагающейся плоти, обступившего командную постройку со всех сторон. Паллас был вымазан грязью, дым поднимался от забитых гноем выхлопных труб его доспеха. Кроме того, он потерял свой болтерный пистолет где-то в этом болоте.
Апотекарий поднял руку, показывая цилиндрическую колбу для сбора образцов, в которой лежал комочек розовой, неиспорченной плоти.
— Есть, — произнес он, с трудом дыша. — Один из контейнеров оказался целым. Думаю, Грэвус все еще где-то там, он…
Это все, что Паллас успел сказать, прежде чем все вокруг взорвалось белым шумом. Раздавшийся крик был настолько силен, что заполнил все чувства каждого космодесантника, зазвенев в их головах. Это был предсмертный вопль чего-то невероятно могущественного, рев предельной ненависти и отчаяния. Стены мутировавшей плоти сжались, ощутив гибель собрата.
Появилось подразделение Грэвуса, прорубавшее себе путь через переплетение тканей снизу, где они держали оборону вокруг последнего целого контейнера с образцами. Колышущаяся масса мускулов и кожи выплевывала космодесантников обратно. Одни были еще живы, другие успели наполовину перевариться. Море мутировавших тканей скрутили судороги, и вскоре оно уже пенилось, точно океан перед бурей.
— Солк — всем постам! — прокричал сержант в вокс, который уже едва функционировал. — Дело сделано! Уходим!
Он вскарабкался на крышу командной рубки, с которой мог видеть людей Грэвуса, прокладывающих себе дорогу по этажу. Выжившие десантники из подразделения самого Солка с боем двигались по бурлящему покрывалу мышц. Увидев своего сержанта, они сосредоточили усилия на том, чтобы добраться до него, срезая и расстреливая пытавшиеся дотянуться до них деформированные конечности.
— Не знаю, слышит ли меня кто-нибудь, — произнес сержант сквозь статику на командной частоте, — но это говорит отряд Солка, мы покидаем комплекс. Если там, наверху, еще кто-то остался, нам потребуется эвакуация примерно через пять минут. Конец связи.
Никто не знал, куда делся полковник Винн. Таддеуш и Пилигрим не возвращались. Эскарион приняла на себя командование инквизиционными войсками и готовила их к отступлению. Испивающие Души были где-то на противоположной стороне необъятных полчищ ходячих мертвецов и фанатичных вероотступников, ведомых могущественными колдунами, кидавшимися молниями и выворачивавшими людей наизнанку одним своим взглядом. Многие штурмовики либо погибли, либо пропали без вести, но Сестрам Битвы удалось организовать достаточно устойчивую оборону. О нее волна за волной разбивались атаки их врагов, которых косили болтерные очереди и сжигали потоки пламени, выпущенного огнеметами и мелтаганами.
— Вызываю отряд Руфиллы. Возьмите «Рино» под охрану и прикройте нас, пока мы грузимся! — приказала Эскарион по воксу, попутно расстреливая отступников, пытавшихся перебраться через пылающие насыпи, сваленные из тел их товарищей.
Она лично возглавляла одну контратаку за другой, набрасываясь на нестройные ряды еретиков, и теперь ее правая рука сильно ныла от постоянной необходимости разрубать кости энергетическим топором. Ее Серафимы дрались не хуже любого другого подразделения на Стратикс Люмина, но, несмотря на то что она была вправе гордиться их воинской доблестью, Сестры Битвы потерпели поражение. Испивающие Души находились на другом конце армии, прорваться через которую у нее не было никаких шансов, и было уже не важно, сколько врагов Императора поляжет здесь, — ударная группа не могла настигнуть сегодня свою добычу.