Несколько минут показались вечностью. Культисты пытались контратаковать пролом, но были отброшены прицельным огнем подразделений Каррайдина и Солка. Внутрь влетали лазерные импульсы, и сержант приказал своим десантникам выстроиться рядом с консолью, чтобы защитить ее деликатные механизмы собственными телами от случайных попаданий. Он понимал, что если Аристея ошиблась или сознательно их обманула, то все закончится здесь, на этом Императором забытом снежном шаре, который не сможет ничего им дать.
Космическим десантникам не было знакомо отчаяние, но в эти мгновения Солк ощутил всю громаду ноши, возложенной на его плечи, — спустя несколько тысяч лет служения Империуму Испивающие Души оказались свободны, но теперь только от такой мелочи, как память Аристеи, зависело, смогут ли они выжить, чтобы воспользоваться этой свободой.
— Готово. Всем отойти!
В металлической заплате появилась спиральная трещина, и наконец люк стал раскрываться, подобно цветку ириса. Половина космодесантников нацелила болтеры на растущее отверстие в полу, пока натужно скрипели заржавевшие моторы, не включавшиеся уже десять лет. Снизу стала подниматься редкая смердящая дымка, и Каррайдин помахал рукой, разгоняя ее, пока приспосабливались его автосенсоры. Солк взглянул на ауспекс отряда, чтобы посмотреть, что их ожидает внизу, но увидел лишь пляску статики. Они знали: от следующего этажа их отделяет четырехметровая шахта, но ничего более им известно не было. Внизу их могло ожидать что угодно.
— Грэвус, ты не будешь против, если мы попросим тебя пойти первым?
— Именно для этого я сюда и пришел, — ответил Грэвус, подбегая со своим подразделением к дыре.
В ней царила кромешная тьма.
— Хладнокровно и быстро! Заходим и уничтожаем все, что найдем. Каррайдин, сразу за нами гони специалистов. Если мы там что-то встретим, я не уверен, что сможем долго это сдерживать. Вперед, отряд!
Грэвус убрал болтерный пистолет в кобуру, чтобы перехватить топор обеими руками, а затем шагнул в дыру. Его подразделение поспешило за ним, каждый десантник совершал прыжок в неизвестность, сжимая в руках оружие.
— Проклятие! — почти тут же раздался в воксе искаженный помехами, но вполне узнаваемый голос Грэвуса. — Что за?.. Все сюда, я не смогу…
В воксе затрещала статика. Не раздумывая, Солк метнулся вниз, зная, что его подразделение последует за ним.
Сержант приземлился на что-то горячее и мягкое, колышущееся и шевелящееся под его ногами. Что-то пронеслось мимо его лица, и приспособившиеся автосенсоры позволили ему разглядеть щупальце, толстое, точно задница космодесантника, душащее одного из штурмовых десантников Грэвуса, прежде чем утащить труп в огромную круглую пасть, в которую мог пройти и танк. Сержант слышал приказы и крики боли, заглушаемые нечеловеческим ревом, доносившиеся словно сразу со всех сторон.
Рядом приземлялись бойцы Солка. Он переключил болтер на стрельбу длинными очередями и бросился в драку.
Саркия Аристея судорожно вдохнула чистый морозный воздух, пытаясь избавиться от зловония мутировавшей и сгоревшей плоти в своих легких. Пошатываясь, она вышла через распахнутые ворота и упала на землю, разбивая ладони о промерзшую почву. Снаружи все было разрушено, от защитных сооружений техногвардейцев остались только груды обломков и кучи подброшенной взрывами земли. На колючей проволоке повисли тела людей и эльдаров. Мертвые были повсюду, их кровь успела уже застыть — Саркия видела даже лежащего в своей броне погибшего космодесантника. Над кратерами поднимался дым, уходивший в блеклое небо, где Аристея еще могла видеть инверсионные следы, оставленные «Громовыми ястребами» Испивающих Души, возвращавшихся к кораблю на орбите. Она видела их в бою, и, во имя Омниссии, это было потрясающее зрелище. На голову выше любого нормального человека, быстрые и безжалостные, предельно точные в стрельбе и отчаянные в рукопашной схватке. По правде говоря, они пугали ее куда сильнее, чем проворные и умелые эльдары. Саркия понимала, что Испивающие Души спасли ее от нападения ксеносов, но в душе царила какая-то пустота.
Космодесантников не заботили выжившие. Скоро должны были подойти корабли Адептус Механикус, экипажам которых предстояло помочь Аристее и другим уцелевшим опечатать лабораторный комплекс, пометив его как «Интердиктус» — «Доступ запрещен». Даже Саркия знала, что проводившиеся здесь исследования революционны. Но они также были опасны, и даже если нападение эльдаров — это только случайность (чего не могло быть, поскольку чужаки, по всей видимости, знали, что здесь изучалось, и пришли либо уничтожить это, либо похитить), мутагенные процессы вполне могли выйти из-под контроля. Теперь же, когда защитные системы, окружавшие хранилище главных образцов, были разрушены, Аристею могли приговорить к уничтожению и сожжению, чтобы предотвратить риск инфицирования, или же подвергнуть допросам, чтобы вытянуть до последней капли все, что ей было известно о программе исследований, разбирая дело о потенциальной возможности осквернения и превышении полномочий. Все зависело исключительно от неисповедимых путей логики ответственного архимагоса.
Что-то зашевелилось в тени входа и вышло на свет. Еще один выживший? Очень мало кому из техногвардейцев и адептов удалось уцелеть. Саркия была уверена, что видела, как из руин, в которые превратился нижний уровень, поднимался престарелый Карлу Гриен. Но нет… это, конечно, был выживший, но совсем не тот, кого бы ей хотелось видеть.
Существо было обнаженным и обладало человеческими чертами, хотя человеком и не являлось. Его плоть настолько иссохла, что оно просто не могло быть живым, — мертвенно-бледная кожа туго обтягивала чахлую грудь и впалый живот. Конечности были слишком длинными и обладали чрезмерно большим количеством пальцев, которые, в свою очередь, украшали лишние суставы. Существо казалось слишком слабым, чтобы самостоятельно стоять, но оно уверенно вышло на свет из ворот. Лицо его было всего лишь скоплением обвисшей кожи, украшенным парой суровых треугольных, едва заметно светящихся глаз. Оно посмотрело на Саркию, и она почувствовала, как исходящая от существа угроза пронзает ее душу, подобно лазерному лучу. Взгляд этих глаз и его несуществующее лицо навсегда отпечатались в ее памяти.
Существо смотрело на нее так, как она могла бы разглядывать клетки под микроскопом. В этот момент Саркия поняла, кто перед ней — одна из экспериментальных особей с нижнего уровня. Появившаяся, быть может, в результате успеха, а может, и провала работ. Адепты пытались подобрать к человеческому геному такой ключ, при помощи которого они могли бы останавливать, оборачивать вспять или производить по собственному желанию новые мутации, — и это существо было только одной из созданных ими тварей. Учитывая, что оно двигалось, не обладая достаточной для того мускулатурой, Саркия решила, что перед ней результат эксперимента над психическими мутациями, о которых среди младшего персонала ходили мрачные слухи.
Ее тело скрутил неожиданный спазм, и она сползла в полуобрушившуюся траншею, в то время как уже забывшее о ней существо прошло мимо, разглядывая остатки укреплений и кровавые последствия сражения. Саркия ощущала его ненависть и испорченность, ощущала, как сама ее душа покрывается коркой грязи от одной только близости к нему. Ее тошнило, хотелось схватить острый кусок льда и счистить с себя оскверненную кожу до кровавых ран.
Он родился в этом мире, где количество обитателей даже не стоило усилий, которые бы ушли на то, чтобы их убить. Его душа, которой вовсе не предназначалось рождаться, была наполнена ненавистью к жизни. Тетуракт посмотрел на темнеющее вечернее небо, подхватил свое хилое тело невероятно сильным сознанием и понес его в небо.