Вошла в комнату, которую создала для меня Злата, и кожей почувствовала, сколько заклинаний она в неё вбухала. Словно в кисель шмякнулась. С виду – обычная комнатушка, только без окна. Три на три метра, кровать-полуторка у дальней стены, трельяж, пуфик и двухстворчатый бельевой шкаф. Без изысков. Мол, если надо – сама, тунеядка, всё тут обустроишь. А по ощущениям – банковский сейф, утыканный камерами видеонаблюдения, всеми видами сигнализации и заодно снабжённый функцией самоуничтожения – на всякий случай, а то мало ли.
Глупо. Если моё бестелесное я стояло прямо у неё перед носом, когда они с Мартой тут чаи гоняли, но при этом я так и осталась незамеченной, то во всей этой мути, которой она заполнила мою комнату, никакого смысла нет. Разве что она не ко мне добраться пытается, а от меня, неумёхи, защиты понаставила. Я же неопытная, а оттого непредсказуемая. А она не в курсе, что во мне пока только две способности проснулись – защищать себя от поползновений гадких ведьм в моё личное пространство и вылезать из собственного тела.
Как раз второй способностью я и хотела воспользоваться, прикинувшись, что сплю. Понадеялась, что для Василия мои прогулки за пределы бренной плоти тоже останутся тайной, и приступила к задуманному. Закрыла дверь, но гасить свет полностью не стала – просто приглушила его до яркости маленького светильника, чтобы можно было видеть хотя бы очертания предметов. Свернулась на кровати лицом к стене, закрыла глаза и сосредоточилась на мысли о том, что я хочу «выйти из себя», но остаться в этой же комнате.
Неприятное ощущение – словно ты делишься на две части, одна из которых неподвижная, невероятно тяжёлая, но живая и тёплая, а вторая похожа на невесомый и разумный кусок льда. У меня получилось! С первого раза! Вот моё тело – лежит на кровати лицом к стене и, судя по едва заметному движению плеча, дышит. А я стою над ним растерянно и не знаю, рискнуть выскользнуть из комнаты невидимым духом или для первой попытки и этого достаточно.
В зеркале я не отражалась, предметы двигать не могла, зато сквозь стены ходить – запросто. А ещё видела то, чего в прошлый раз не заметила – магию. Она струилась в воздухе едва заметными потоками, сворачивалась клубками, извивалась, сплеталась в какие-то немыслимые фигуры… Из неё в этой комнате состояло почти всё – стены, мебель, даже та спецовка, которая была надета на настоящую меня. Плотные сгустки магии, формирующие детали этого мира. И хитросплетения заклинаний, созданных Златой с целью моего контроля – их я тоже различала по узору витающих в воздухе магических символов. Только тело моё было тем, что оно из себя представляло на самом деле – живой, реальной плотью.
Мой бестелесный дух, который стоял посреди спальни и с любопытством глазел вокруг, тоже состоял из магии, но она была другая. Другой плотности, другого состояния что ли… Странно было чувствовать себя такой – ненастоящей, но в то же время способной думать, двигаться и говорить.
До меня наконец-то дошло, как Злате удалось спасти обоих близняшек. Она говорила, что разделила их магию и жизненную силу. Почти всю жизнь она отдала Асе, которая меньше пострадала в аварии. Наверняка малышка тогда лежала вот так же, как лежит моё тело – вроде бы и живая, но без души. В коме, скорее всего. А в умирающую Ясю ведьма поместила всю их общую магическую сущность – то, что представляла из себя бестелесная я.
Оказывается, у нас со Златой и правда есть что-то общее, родственное – способность отделять магию от жизни, например. И подозреваю, что именно так ей удаётся видеть и слышать всё, что происходит в её мире. Это я стою с открытым ртом и восторгаюсь новизной ощущений, а она это умение столетиями развивала. М-да… Лихо!
Попробовала в таком необычном для меня состоянии простенькое заклинание трансформации предметов, но ничего не вышло, и я пришла к заключению, что для этого нужно, чтобы магия непременно была смешана с жизнью. Ну то есть это только живое создание может делать, а не бесплотный дух. Или я пока ещё не доросла до того, чтобы в разных своих состояниях влиять на местные магические потоки.
Кстати, моё магическое я для местной магии не существовало. Я видела, как потоки плавно обтекают моё реальное тело и друг друга, натыкаясь на заданные заклятиями очертания предметов, но сквозь бесплотную меня они текли беспрепятственно, а мои движения не создавали никаких возмущений. Совсем никаких.
Вот и ещё одно откровение – Злата не знает обо мне ничегошеньки. Ну вот вообще ничего. Полный ноль. Она, как и Пашка в своей врачебной практике, исходит из худшего, но окончательный диагноз поставить не может – ей нечего исследовать. Моя магия этим миром не воспринимается. Я для Златы загадка, и она меня боится, но показывать это другим не хочет, чтобы не потерять авторитет. Или чтобы не пугать их. Не знаю, как они определили, что во мне течёт ведьмовская кровь, а потом ещё и до родства докопались, но на этом всё – тупик. Отсюда и враньё, и нежелание меня чему-то обучать, и приставленный ко мне Василий, который неупокоенный колдун и наверняка видит больше, чем живые ведьмы.
Злата радовалась всю последнюю неделю не тому, что во мне просыпается сила, а своей догадке. Она не знала ничего доподлинно. Сделала предположение, получила намёк на подтверждение и раскатала губу, что скоро ей откроются все тайны моего внутреннего мира. На блюдечке с голубой каёмочкой. Ха! Вот ей, наверное, обидно-то стало, когда всё наоборот вышло. То хоть в голову ко мне влезть могла, а теперь и этого нет. Обхохочешься.
Только хохотать мне некогда было, потому что я Наташку поискать хотела. Судя по тому, что я успела ухватить в том коротком видении, её держат в каком-то сарае. В грязном, сыром сарае, заваленном старым тряпьём и всякой рухлядью. Интересно, где в этом чистеньком, уютненьком мирке может находиться такой жуткий сарай?
Я вышла сквозь стену на улицу и поняла, что сквозь меня моросит дождь. Настоящий, реальный дождик. Осязание призракам, кажется, не положено, поэтому я не чувствовала ни пронизывающего ночного холода, ни влажности воздуха – ничего из того, что ощутила бы, выйди я сюда же в своей реальной ипостаси. И запахов я тоже не чувствовала. Кажется, из всего, с помощью чего можно получать информацию извне, у меня остались только зрение и слух. И даже ноги переставлять не нужно было, чтобы двигаться – просто задала себе направление, и поплыла по запланированному маршруту. Хотя могла бы и ногами шевелить, но уж очень мне новообретённые возможности нравились.
Пролетела сквозь настоящий куст калины с гроздьями дозревающих ягод, обогнула несколько углов, чтобы через окно заглянуть в комнату, где осталась Марта – она так и сидела за столом с отвисшей челюстью и глазами навыкат. А вот Василия там не оказалось. Я же сказала – предатель. Наверняка помчался Злате докладывать о том, что я ему наговорила. Ну и чёрт с ним.
Земля под ногами была настоящей. Лужи на ней тоже настоящими, как и непроходимые заросли позади домов. А улица, вдоль которой стояли аккуратные одинаковые домики с одинаковыми двориками – ненастоящая. Я множество раз переходила эту дорогу, когда бегала от своего домика к дому Марты, и была уверена, что здесь аккуратно уложена брусчатка, но теперь даже в тусклом свете магически созданных фонарей отчётливо видела под гладкими сгустками булыжников грязную, основательно заросшую травой грунтовку.
– Равновесие… – произнесла вслух, не опасаясь быть услышанной. – В этом мире ровно столько же реальности, сколько магии… Что-то реально, а что-то нет. Моё тело реально, а дух – нет. Оболочка и наполнение… Есть реальная основа и магическая надстройка. Ну конечно! Демон из Нави, но магия тоже вся принадлежит Нави, и он может использовать её, чтобы вырваться. Злата наверняка держит его в реальной половине, чтоб не упустить. А Наташка для равновесия должна находиться в магической части. И если я всё правильно понимаю, то она либо в той же точке, что и он, либо на противоположной стороне мира. Как-то ведь они компенсируют присутствие друг друга? Думай, Майская, думай…
Трудно думать, когда знаний с гулькин нос. Зацепиться не за что. Будучи «в себе», я считала реальным всё, что вижу. Способность «выходить из себя» дала мне возможность видеть Ивилирион другими глазами – я могла различать, что реально, а что нет. Да и то не походя, а если очень внимательно присматриваться. И что? Какой в этом прок? Как это поможет мне найти подругу, которая за эту неделю в грязи и сырости уже наверняка подхватила простуду?
– А что если попытаться посмотреть на это всё сверху?
Я посмотрела в истекающую дождиком темноту осеннего неба и начала медленно подниматься, обалдев от впечатлений, но в одном из домиков вдруг хлопнула дверь, и испуг швырнул меня обратно в моё тело.