— А вот этого я, к сожалению, не знаю, — вздохнула Таисья Кирилловна. — Если бы знала, тогда другой разговор.

— А если у бобов твоих спросить? — не унималась Катерина. — Они же тебе всегда подсказывают.

— А сейчас они молчат, будто им что-то мешает, — тихо проговорила ее бабушка. — И это меня очень тревожит. Ладно, вижу, вы уже за столом спите, идите в горницу да ложитесь спать, а завтра утром я вас все-таки попрошу сходить к Косте с Сергеем, и спросить у них, не они ли взяли нож из дома у кладбища?

— Да зачем он им? — удивилась Катя.

— Мало ли зачем, спросите, — настаивала Таисья Кирилловна.

— Ладно, сходим.

После того, как Катя с Сабирой легли спать и сразу уснули, хозяйка еще долго не могла заснуть. Она все перебирала и перебирала в памяти прошедший день.

«Совсем хватку потеряла, — укоряла она себя. — Даже ведь предчувствия никакого не было, что девки в дом полезут, и ведь нашли именно то единственное, что нельзя было брать».

Она вспомнила, как уже только под вечер увидела, что особо заговоренная вода зацвела. Ее как обухом по голове стукнула — вся ее защита пропала. Она уже сама собиралась бежать в дом у кладбища, да тут ее внучка с подругой как раз подошли, и она сразу же догадалась, что находится в кармане у Сабиры.

«Может, все-таки ребята взяли? — продолжала думать она. — Вернулись потом, так как решили нож не оставлять. Это еще полбеды, если они. А вот если кто-то другой… И мужичок этот… Видно, слабеть я стала, раз он снова появился…»

С этой нерадостной мыслью она все-таки заснула.

На следующий день, сразу после завтрака, Катя и Сабира сразу побежали в тот дом, где останавливались Костя и Сергей, когда наезжали в Касли. Так получилось, что ребята квартировали в частном доме, недалеко от своего старого знакомого, который жил у дальних родственников. Он и порекомендовал им эту хозяйку.

Старушенция попалась добрая, жизнь ее протекала довольно одиноко, и она с удовольствием опекала своих квартирантов. Плату с них она брала совсем небольшую, а ей все подспорье к пенсии, которую она получала за мужа, но только в половинчатом размере. Своей пенсии она не получала, потому что тогда пенсию не назначали, если человек не работал. Порядок квартиранты соблюдали, по хозяйству хозяйке помогали. Чистота вокруг и внутри дома, в огороде, во дворе — неписаный закон для всех каслинцев.

Хозяйку звали Татьяной Дмитриевной, характер ее был спокойный и сговорчивый, так что молодым людям повезло, и они держались за «свою Дмитриевну», как они ее называли. А она, в свою очередь, тоже старалась угодить своим квартирантам: побаловать свежеиспеченными пирогами или какими-то овощами с огорода.

Парни так и приспособились — начало недели проводили в лагере геологической партии, а в конце недели появлялись на своей «фатере».

Это все и объяснила Татьяна Дмитриевна, когда к ней пришли Сабира с Катей. Она сказала, что ребята уехали «в поле» еще вчера вечером, и останутся там до конца недели.

Разочарованные подруги возвратились домой, где все рассказали Таисье Кирилловне. Она повздыхала и сказала, что, видимо, Катерине и Сабире придется завтра отправиться на покос к деду Кати, а заодно по пути заехать к ребятам. По счастливому стечению обстоятельств, геологическая партия работала как раз с тем местом в Уральских горах, где были выделены покосы Катиному дедушке.

Делать подружкам до вечера было нечего, и девушки решили прогуляться, события последних дней выбили их из колеи, хотелось хотя бы немного отвлечься. Таисья Кирилловна строго-настрого им запретила подходить к тому дому у кладбища.

Сабира и Катя вышли за ворота, сказавшись бабушке Кати, что они даже не подойдут к тому дому. Повернули они не к центру города, а в проулок, людей там ходит поменьше, а им хотелось обсудить прошедшие события без посторонних ушей. Таисья Кирилловна, конечно, не была им посторонним человеком, но ее внимательный и строгий взгляд заставлял девчонок держаться настороже.

— Катя, у меня из головы не выходят слова твоей бабушки, — начала Сабира.