— Вдруг я почувствовало что-то неладное — меня обуял внезапный ужас. Я оглянулась и увидела, что вдоль дорожки возникла какая-то поземка из пыли и опавших листьев. Знаете, как маленький смерчик? Он явно приближался ко мне, и вдруг закружился вокруг моих ног. Он крутился все быстрее и быстрее, но выше колен не поднимался. А ведь ветра так и не было!

— Ужас какой! — воскликнула Валя.

— Я очень испугалась, — продолжала Таисья Кирилловна. Она была не робкого десятка, но по ее тону чувствовалось, что тогда ей стало действительно очень страшно. — Мне неожиданно вступило в ноги, они ослабели, и я не могла сделать и шагу. Листья продолжали крутиться вокруг меня, и образовалась воронка. Я просто рухнула на колени, не было сил даже руки поднять и перекреститься. И тут я вспомнила про часовню, я из последних сил поползла к ней и читала молитвы, все, какие приходили на ум, им меня когда-то маменька научила. Пока я ползла, воронка кружилась вокруг меня, она стала еще больше, и, знаете, я даже услышала какой-то шепот и смех. Смех меня больше всего напугал, он был еле слышный, но злорадный. До сих пор удивляюсь, как у меня хватило сил доползти до ступенек часовни. Дверь в нее была закрыта, но я заползла по ступенькам и прислонилась к закрытой двери. Прикрыла глаза и продолжала читать молитвы, здесь я уже смогла перекреститься. Через какое-то время гудение и шепот стихли, листья перестали кружиться, воронка исчезла. Как только все закончилось, и я смогла идти, сразу поспешила домой, никуда уже не пошла. Вот так вот.

— А откуда вы узнали, что это была чертячья свадьба? — спросила Сабира. Видно было, что Сабира слушала с неподдельным вниманием, и принимала всю эту историю близко к сердцу.

— А я на следующее утро сразу в наш храм побежала, к батюшке. Он мне и сказал, что я встретила чертячью свадьбу. Это бывает очень редко, и мало кому удавалось спастись от нее. Мне помогла только молитва и часовня, до которой я все-таки сумела добраться. Вы вот все в Бога не верите, молитв не знаете, а ведь пригодятся они вам в жизни, наверно, помяните мои слова, девоньки.

— Да, страшно даже слушать об этом, — поежилась Валя. — Не то, что самой видеть.

За столом наступило молчание, все задумались, заново переживая рассказ Таисьи Кирилловны.

— А правда, Таисья Кирилловна, что в некоторых домах домовые живут? — неожиданно спросила Сабира.

— Живут, но не в каждом, — пожала плечами бабушка Кати.

— А почему не в каждом? — заинтересовалась и Валентина.

— Они с кошками иногда не уживаются. Да и существа они редкие, но полезные, — объяснила Таисья Кирилловна.

— Ой, а ведь это правда, — тут же согласилась Валя. Видно было, что ее интересуют более обычные события. — У нас в доме ни одна кошка не приживается. Первая просто убежала и не вернулась, вторая заболела и ушла из дома, третий котенок вообще пропал, мы так и не поняли, куда он делся.

— Кошки их видят, — проговорила Таисья Кирилловна. — Видели, наверно, что иногда кошка начинает очень пристально в угол смотреть, а в углу нет ничего? Это она домового видит, а им это не нравится, вот они или сами уходят, или кошку выпроваживают. Кошка чувствует себя хозяйкой в доме, и второго хозяина в доме может и не принять.

— Да, точно, — вмешалась Сабира. — А птицы их могут видеть? Наш попугай иногда так внимательно в угол смотрит, как будто разглядывает кого-то.

— Да, птицы их тоже могут видеть. Но птицы в домах редко живут, в основном кошки, поэтому они их и видят. Значит, говоришь, у вас в доме домовой живет? — спросила она у Сабиры с улыбкой.

— Бабушка говорит, что живет. Она его Кузьмой называет. Я сначала ей не верила, а сейчас думаю, что она права.

— Да, я помню, ты мне рассказывала, — вставила Катерина. — Только он у вас шебутной какой-то, беспокойный.

— Что значит беспокойный?

— Ну, например, мы все сидим в комнате, а рядом в кухне посуда гремит, как будто что-то падает. Мы прибегаем в кухню, а там все на месте. А иногда еще в коридоре такие шаркающие шаги раздаются, они до комнаты дойдут и прекращаются, а в комнату никто не заходит.

— Ничего себе! — воскликнула Валентина.