– Да, Мастер.

– И ты сама захотела продлить сессию на сутки.

– Да, Мастер.

–У тебя вчера было достаточно времени, чтобы изучить протокол, но ты не стала.

– Все так, Мастер.

– Поэтому ты и не в курсе, что каждое утро я желаю получить свой завтрак и лично вставить пробку в твой зад. И, разумеется, ты не скажешь, что предусмотрено в качестве наказания.

Я молчала, кусая губы, ругая себя последними словами за разгильдяйство. А Мастер отвечал на свои вопросы сам. Я ведь, правда, не знала ответов.

– До пятнадцати ударов за нарушение протокола, Дарина. На усмотрение доминанта.

Я не сдержала страдальческого стона. Ремень и плеть, конечно, разные вещи, но что-то мне подсказывало, хрен не намного слаще редьки.

– Я могу назначить все пятнадцать, и мы вряд ли дойдем до игровой сегодня, потому что будем лечить твою задницу. Ты ведь понимаешь, что я продлил сессию, потому что собирался поиграть вечером?

– Я… Мне…

– Довольно, Дарина,– обрезал Мастер и добавил чуть мягче: – Сходи за пробкой.

На секунду я подумала, что он простил меня и обойдёмся без наказания, но Кирилл тут же сказал:

– А я поднимусь наверх за ремнем.

Горло сдавило, и глаза защипало. Мне стало страшно. Вспомнив боль наказания, я почувствовала тошноту. Я могу сказать «красный». Что будет тогда? Он снимет с меня ошейник. Нет, я не хотела того. Я могу принять то, что он назначит.

– Проблемы с моим приказом, Дарина? – строго спросил Кирилл.

– Нет, Мастер.

– Тогда иди.

Мы вышли из столовой вместе. Пока я копалась в шкафчике, чтобы найти пробку за зубной пастой и кремами, Кирилл уже вырос на пороге моей комнаты. Скамья для порки так и стояла у шкафа.

– Ложись, – велел Салманов, кивнув на скамью.