_____________________________
- Твою ж мать! Больно-то как! – Вега сорвался с турника, не сделав и трех подтягиваний, и упал на пол. – Оказывается, док Чаквас не шутила, когда говорила про недельную реабилитацию!
Слова эти он сказал сам себе, ибо в ангаре челноков кроме него сейчас никого не наблюдалось. На корабле было ночное время. Поскольку лейтенант благополучно проспал весь вчерашний день, сейчас ему спать совершенно не хотелось.
Снова крепко выругавшись, Джеймс с трудом сел на ящик возле своего оружейного стола и активировал униинструмент. Так как сразу перейти к силовым нагрузкам у него не получилось, было благоразумно решено начать с малого. Несколько простых манипуляций с голографическим устройством активировали одну специфическую функцию: две планки разъехались в разные стороны примерно на метр, а между ними натянулись шесть тонких проволок. Высокотехнологичная, но, все-таки, гитара. За эту примочку к униинструменту Вега в прошлый визит на Цитадель отдал ползарплаты.
Звучал этот инструмент, понятное дело, хуже настоящей гитары, но Джеймс быстро к нему приспособился. Аккорды мягко полились по пространству отсека шатлов. Какая-то старая, давно забытая мелодия.
Кое в чем лейтенант все-таки ошибся. В отсеке он был не один. В самом дальнем углу постоянно заваленного ящиками дока челноков на сломанном генераторе сидела Лиара. Бессонница сегодня с новой силой мучила истощенное сознание, а эпический объём информации, ежедневно проходящей через её уже не совсем светлую голову, не позволял расслабиться ни на секунду. В такие минуты доктор Т’Сони забивалась в самую глухую и темную дыру корабля и часами слушала тишину. Сегодня у неё это не получилось.
Первые же аккорды вырвали Лиару из состояния покоя. Сначала она не сообразила что это такое, но потом быстро догадалась. Медленно и тихо, чтобы не выдать себя, девушка выбралась из своего угла и присела около оружейного стола, буквально в двух метрах от музицирующего Веги.
Мелодия была простенькой, незамысловатой, совсем не похожей на так любимые Лиарой классические азарийские арии или кварианскую оперу. И все-таки что-то в ней было, что-то неуловимое. Она расслабляла и успокаивала. Такое бывает только в живой музыке, когда исполнитель поет от души.
Вега тем временем прервал мелодию, погрузив слабо освещенный дежурными лампами отсек в звенящую тишину. Несколько секунд он собирался с силами, пока снова не ударил по струнам. Зазвучала совсем другая мелодия. Изменилось настроение, зазвенели резкие переходы. Вместо прежней расслабленности музыка несла теперь целый водопад непередаваемых чувств. После недолго вступления Джеймс слегка приглушенным голосом запел:
Жаль подмога не пришла, подкрепленья не прислали.
Нас осталось только два. Нас с тобой уже списали.
Все ребята полегли и с зарядами напряжно.
Но мы держим рубежи, мы сражаемся отважно.
Пушка сдохла. Все. Конец. Больше нечем отбиваться.
Что ж, простимся, брат боец, нам от смерти не смотаться.
Жаль подмога не пришла, подкрепленья не прислали.
Что ж, обычные дела. Нас с тобой уже списали.
Маленькая бриллиантовая слезинка скатилась по нежно-голубой щеке Лиары и упала на грудь. Сейчас она совершенно ясно чувствовала все, что вложил в эти строчки Вега. Боль, досада, безысходность, одиночество… Эмоции буквально захлестнули девушку, и она в какое-то мгновение потеряла над собой контроль. Это было бы не так опасно, не будь Лиара биотиком.
Не трудно догадаться, какие красочные выражения испанского языка воспроизвел Вега, когда совсем рядом с ним внезапно вспыхнуло яркое голубоватое свечение. Ещё красочнее они стали, когда, вскакивая с ящика, он автоматически оперся о поврежденную руку.
Лиара быстро сориентировалась, но не смогла полностью справиться с вышедшей из под контроля энергией. Слабая биотическая волна раскидала легкие ящики, опрокинула Джеймса, а его винтовку, лежавшую на оружейном столе, зашвырнула на стоящий рядом шатл. Азари несколько секунд наблюдала последствия собственной ошибки, потом резко рванулась к Веге и помогла ему встать на ноги: