— Неподалеку от места атаки находилась карета со стрелком, вооруженным винтовкой с оптическим прицелом. На козлах находился еще один сообщник террориста. И вот тут самое интересное. Наши эксперты установили, что отвлекающая группа должна была расчистить траекторию уверенного выстрела для снайпера в карете. Но он был тяжело ранен, а его сообщник был убит. Интересная личность. Йоахим ван Райбек, по происхождению голландец, бур из Трансвааля, охотник, великолепный стрелок. Был нанят господином Вилли Штраухом для выполнения секретной миссии.

— То есть, он не только на львов охотился?

— Так точно, Государь, его главной специальностью была охота на людей. В джунглях, в том числе и каменных. Он приехал в Швейцарию, где провел боевое слаживание с группой эсеров. В августе разными путями они собрались в Санкт-Петербурге. Информацию получили от адъютанта Константина Николаевича. Но главная странность в том, что ранен этот стрелок был не нашими людьми. Никто из охраны его не заметил. Внимание привлекло падение кучера. Агент Широков утверждал, что видел выстрелы из чердака гостиницы «Знаменская». Он туда даже выстрелил дважды. Мы проверили. Действительно, на чердаке гостиницы нами была обнаружена позиция стрелка, две гильзы, винтовка Бердана с оптическим прицелом. Провели экспертизу, получилось, что именно из этой винтовки был ранен стрелок в карете, причем, выстрел производился вслепую, видеть стрелка с этой позиции снайпер в гостинице не мог.

— И что вы думаете, господа?

— Мы ищем ответ на этот вопрос, Государь. Личность вашего неожиданного защитника нам не менее интересна, чем связи группы Райбека. — Плеве как-то кривовато усмехнулся.

— Кто нанял этого отважного бура, англичане? Сумели сыграть тонко? Стараются перевести стрелки на немцев?

— По всей видимости да, Государь. Стараемся найти след по деньгам. Но пока ничего. — Фрезе развел руки, выражая недоумение.

— Ищите, господа. Уверен, ниточки найдутся. В средствах не стесняйтесь. Нам точно надо знать, кто за всем этим стоит. И кто этому мешает.

Моя поездка родилась из одного слова: КАТЮША! Как это я мог так опростоволоситься и занимаясь подводными лодками, крейсерами, разнообразной стрелковкой забыть о своей вотчине — артиллерии, а еще генерал-фельдцейхмейстером числюсь, donnerwetter, в смысле чёрт побери! Катюша, Град, Ураган, Смерч, в общем РАКЕТЫ!!!!! Мгновенно, обе составляющие моего сознания напряглись, подобно служебной собаке и после команды «фас» стали терзать, но не окружающих, а собственную память при этом, зачастую перебивая и мешая друг друга. Когда сущность, принадлежащая Коняеву привыкшая чувствовать себя хозяйкой попыталась начать первой, то была вынуждена замолчать и выслушать мини лекцию генерал-фельдцейхмейстера. Со знанием дела было озвучено состояние вопроса с боевым применением ракет бывшими и нынешними врагами отечества, начиная с сожжения Британцами Копенгагена, обстрелов Севастополя, гражданской войны в САСШ и заканчивая сегодняшним днём. Потом пришел черёд российским достижениям в этой сфере и прозвучали имена Засядько, Шильдера и Константинова. Кстати, при упоминании последней всплыли две весьма пикантные детали из его биографии, причём в нашем общем сознании и кои можно отнести к непредсказуемости судьбы человеческой. Во-первых, были весьма обоснованные основания считать генерала Константинова бастардом, чьим отцом являлся Великий Князь Константин Павлович. А во-вторых, среди псаломщиков, отпевающих раба божьего Константина, был и Николай Кибальчич, примкнувший в будущем к террористам из числа народовольцев и изготовляющий по их заказам динамит и бомбы. Впрочем, в данной реальности он сумел избежать участи своих коллег и вместо виселицы, отправился на всю оставшуюся жизнь работать в закрытую лабораторию по исследованию взрывчатых веществ. В общем, пришлось Коняеву снова брать власть в виртуальные руки и потребовать подвести черту.

Получается, что почти все страны махнули рукой на реактивные снаряды и занимаются лишь классической артиллерией. Жирную точку в их дальнейшее применение была поставлена в 1879 году, когда британские боевые ракеты показали крайне низкую эффективность против атакующих зулусов. А сфера использования ракет сузилась до передачи каната на терпящее бедствие судно, охоты на китов или освещения местности и подачи сигналов. Выходит, что Россия осталась практически единственной державой, армия которой имела на вооружении ракеты и применяла их в бою. Но, как правило это приносило положительные результаты только против туземных армий, привыкших сражаться лишь верхом и не имеющих на своём вооружении артиллерии. А из отечественных так сказать ракетчиков, в строю остался только ученик Константинова, генерал-майор Виктор Васильевич Нечаев, возглавляющий Николаевское ракетное заведение. Маловато, однако будет. Можно конечно призвать в ряды непобедимой и легендарной графа Толстого, ведь в Крымскую войну он показал себя толковым артиллеристом. Но не захочет Лев Николаевич расставаться с вольной жизнью, тем паче зуб имеет на Нечаева, ещё с тех пор, когда тот был капитаном и в некотором роде его начальником в Санкт-Петербургском ракетном заведении. Не может будущий светоч русской классической литературы простить ему задержку с подписанием прошения об отставке, и как следствия невозможность получения паспорта и ношения статского платья. А жаль, ведь может тогда не совершил бы Лев Николаевич массу ошибок, приведших в итоге к отлучению от церкви. Ну да, Бог с ним, хотя присматривать за ним нужно и направлять в случае чего на путь истинный, нам здесь в веке девятнадцатом Солженицыны не нужны.

Но как нам выявить энтузиастов-ракетчиков и причём как можно скорее если всем сейчас ствольная артиллерия правит? А собственно, почему я должен делать за других свою работу?! Значит так, что у нас там на календаре, 1882 год, отлично. Круглая дата, семьдесят лет со дня Бородинской битвы. Теперь, в каком году наш первый ракетчик генерал Засядько умер, так-с, в 1837. Это выходит, сорок пять лет тому назад. Нужно достойно отметить эти события и провести научную конференцию, а лучшие труды издать в виде книги. Можно еще и премии предусмотреть, так сказать за вклад, развитие, популяризацию и прочие достижения. А тематика должна быть артиллерийско-ракетная, причём предупредить организационный комитет, что бы принимали ВСЕ работы. В него же включить генерала Нечаева и несколько офицеров и генералов из Главного артиллерийского управления, которое подчиняется кому? Правильно, мне строгому, иногда ужасному, но справедливому, как генералу фельдцейхмейстеру. Конечно, работка предстоит ещё та, даже если по диагонали читать все присланные работы, но результат того стоит. Кроме того, дать возможность выступить всем желающим. А организовать сей форум следует на базе Михайловского артиллерийского училища и одноименной Академии. Так, кажется ничего не забыл и никого не обидел? Забыл-таки, а почему уважаемые генштабисты не задействованы? Нечего моментам прохлаждаться, пускай тоже науку с практикой двигают. Так, с отечественными ракетчиками вроде как разобрались, а как иноземных выявлять будем? Вообще то, мы этот вопрос с академиком обсуждали, и он обещал подумать и вспомнить, тем более это же его черепушку виртуальную знаниями по сей эпохе спецы набивали, а не мою. И где этот Сандро бродит, я же точно знаю, что его из Корпуса на два дня отпустили? Возможно, устанавливает с простым народом взаимопонимание и прочие контакты? То-то я замечал, что несколько горничных ему глазки строят, только пока не разобрался что это: инициатива снизу или команда сверху? Супруга могла подсуетится и что бы защитить сынулю от нежелательных контактов с представительницами древнейшей профессии, поручить заняться его просвещением в сей сфере проверенным кадрам имеющих безукоризненную характеристику и справку от врача. Ну что же, весьма разумный и апробированный подход, та же прабабушка Екатерина сие деликатное задание фрейлинам поручала, но сейчас мне Академик позарез нужен. И если я ему сейчас обломаю романтическое приключение, то «сами знаете общественное дело прежде всего».

Стоило мне протянуть руку к телефону внутридворцовой сети, как дверь распахнулась без всякого предварительного стука и на пороге материализовался Сандро с выражением загадочности и триумфа на хитрющей физиономии. Расшаркавшись, он явно для посторонних ушей громко доложился:

— Ваше Императорское Величество, кадет Романов. Представляюсь по случаю прибытия в увольнительную.

Пришлось встать и ответить поощрительным барственным тоном, демонстрируя одновременно знание отечественной классики: Ладно… нешто… молодца!.. молодца!

Академик счёл, что все условности соблюдены, захлопнул дверь и дважды повернул ключ. Учитывая их толщину и качество материала, звукоизоляция, а, следовательно, полная тайна вкладов, то есть организации были обеспечены и можно переходить к деловому разговору. А далее, давая понять, что беседа пройдёт в формате без галстуков, он подошел к столику с напитками, набулькал себе стакан чего-то явно негазированного и с удовольствие выпил в два глотка. Занюхав рукавом, нагло плюхнулся в кресло и изрёк:

— Простите, паПА, но у нас на флоте так принято, тем более, что адмиралтейский час пробил, а традиции и указ Петра Алексеевича уважать следует и выполнять неукоснительно. Да, а опыт не пропьёшь, подумал я, какую базу подвёл шельмец. Ну да Бог с ним, перейдём к делу. А посему я молча протянул ему бумаги с результатами диалога обеих своих сущностей. Однако этот шельмец продолжал ёрничать. Подчёркнут нехотя взял исписанные листы, похлопал себя по карманам в поисках несуществующих очков и углубился в чтение. Пауза затянулась минут на пять, затем академик вернул их мне и пробурчал:

— Правописание хромает, да и почерк так себе, между врачебным и курицей лапой. А в целом неплохо. Это ты, ученик хорошо с конференцией придумал. А в отношении деталей биографии Константинова и Кибальчича, вообще супер, ни я не мои кураторы этого не знали. Но в списке отечественных ракетчиков не хватает как минимум двух фамилий. Я имею в виду Поморцева и Шпаковского. Начну, пожалуй, с первого. И чуть прикрыв глаза стал перечислять имена, даты и факты случайно или преднамеренно подражая голосу Ефима Копеляна, когда тот оглашал фрагменты личных дел сотрудников СС.

— И так, Михаил Михайлович Поморцев, закончил Михайловское артиллерийское училище, а также геодезическое отделение Академии Генерального штаба. В данный момент, если не изменились события должен преподавать топографию и геодезию на временных курсах в Инженерной академии, а может уже перешел в Военно-Медицинскую академию, заведует обучением или ещё чем-то. Активно участвует в работе VII отдела РСХА, пардон ошибся, Русского технического общества, сиречь воздухоплавательного. Допустив эту оговорку, академик перестал заниматься пародиями и перешел на деловой тон. Собственно, ракетами он должен начать заниматься в начале следующего века и осенью 1907 года сумеет добиться дальности их полёта более семи вёрст. На секундочку, это почти 7500 метров, для сравнения снаряд Катюши летел всего на километр дальше. Однако, наши чинуши как всегда зарубили новое на корню. И где-то в 1910 или 1913 году, когда закроется Николаевский ракетный завод, все опыты с ракетами Поморцева прекратятся. А умер он в той истории в 1916 году. Официальный диагноз — тяжёлое состояние сердца, печени, почек. Но была еще одна версия, что это было отравление. Ибо если бы реализовали его изобретение кирзы, то поставщики кожи для солдатских сапог могли лишиться миллионных прибылей. В общем, нужно брать его под колпак и пускай начинает ракетами заниматься. А вот с Шпаковским всё одновременно проще и сложнее. Проще то, что он экспериментировал с реактивными торпедами и то, что это талантливый инженер и изобретатель, было бы не плохо привлечь его к работе над дизелем. Но, он непрактичный человек. Я случайно услышал разговор двух офицеров из минного класса, так они во всю материли морское министерство за то, что его, заслуженного полковника в отставке довели до нищеты и он за гроши ремонтирует физические приборы. И ведь мало чем можно ему помочь, ибо должен скоро умереть. Я помню сам в интернете статью читал, что после взрыва в минном классе и контузии получил кровоизлияние в мозг, а там и смерть в больнице для нищих.

— Стоп, — остановил я не на шутку разошедшегося академика, — Шпаковский говоришь? Взрыв в минном классе в Кронштадте? Погоди минутку. Порывшись в своей тетрадке, равной по объёму амбарной книге, в которую я для себя записывал свои указы и приказы, а также сведения о происшествиях, имеющих уровень чрезвычайных, к своему удовлетворению убедился, что склероз мне пока не грозит.

— Так не было никакого взрыва, — и не давая Академику, который уже возмущенно открыл рот, себя перебить, продолжил.