Корт был одновременно взвинчен и встревожен; он чувствовал себя негодяем из-за того, что случилось с канадкой. Он шел вперед, опустив голову и сгорбив плечи. Он пытался внушить себе, что она сама обрекла себя на гибель необдуманными словами, что это была ее вина, а он ничего не мог с этим поделать.

Мисс Элен Уолш была мертва.

– Это ты виноват, Джентри, – тихо сказал он, ковыляя в ночи вслед за остальными.

Они находились в двухстах ярдах от самолета, когда Джентри начал отставать. Рядом оставался только Геннадий. Он расправил плечи и поднял голову.

– Геннадий. Не оставляйте меня.

Пилот повернул голову, но продолжал идти.

– Что? Где?

– Подождите меня. Я должен…

– Мы вылетаем сейчас. Пятнадцать минут на разогрев, и мы в воздухе. Не знаю, о чем ты толкуешь, но я не собираюсь никого ждать. Пошли.

Корт стоял в темноте; насекомые тренькали и жужжали, цокали и кликали в кустах вокруг него. Он оглянулся через плечо на темный терминал. К служебному выходу подъехал черный четырехдверный седан.

– Твою мать! – выкрикнул Корт.

– Пошли! – сердито рявкнул Геннадий.

Корт посмотрел на самолет и подумал о рюкзаке со своим снаряжением. Ему хотелось иметь при себе хоть что-нибудь из этого.

– Да что с тобой такое? – спросил Геннадий.

Корт угрожающе помахал пальцем перед его лицом.

– Не оставляйте меня здесь! Я скоро вернусь. Не стартуйте до моего возвращения!

Он знал, что если произнесет имя Григория Сидоренко, пилот безоговорочно подчинится ему, но еще не мог нарушить оперативную безопасность на таком уровне.

– Пожалуйста, – только и добавил он. Не дожидаясь ответа, он развернулся и побежал к терминалу.