— Ну, положим, однажды, — невозмутимо ответил Колосов. И далее задавал вопросы или что-то уточнял по ходу разговора самым что ни на есть спокойным тоном.

— Тогда не все потеряно, тогда вы, возможно, меня поймете. Я очень сильно испугался вчера. Я не трус. Никогда не считал себя трусом. Но это было сильнее меня, сильнее того, что я сам думал о себе. Мне показалось… я подумал — все, это конец. Со мной все будет кончено через минуту. Дело в том, что меня пытались убить.

— Расскажите по порядку, что произошло. И не надо так волноваться, Андрей Владимирович. Здесь вы в полной безопасности.

— Вчера я приехал домой около одиннадцати… Но это началось не вчера, а раньше, примерно две недели назад… Я…

— Простите, где вы живете?

— Поселок Троицкая Гора, я купил там участок три года назад и построил дом. Я живу там постоянно. Там очень красиво — лес, озеро.

— Вы живете один?

— С женой. Когда это началось, она была в Париже, гостила у отца… Прилетела только позавчера, я ее встречал в аэропорту. Она ничего не знает и не должна знать. Ей вредно волноваться и…

— Да вы сами не волнуйтесь так. Кофе хотите? — устало улыбнулся Никита.

— Если можно, покрепче, — попросил Тихомиров. — Там, у вашего начальника, мы не…

— Понятно, сейчас организуем. — Никита поднялся и включил кофеварку, стоявшую на подоконнике. В этот момент он оказался спиной к посетителям и лицом к Кате и скорчил такую мину, словно хватил уксуса. Но это длилось лишь мгновение. Когда он повернулся, лицо его вновь было доброжелательным.

— Я много работаю, возвращаюсь поздно. В течение этих двух недель мне часто казалось, что в мое отсутствие кто-то успел побывать в моем доме, — сказал Балмашов.

— Вы обнаружили пропажу каких-то вещей?

— Нет, ничего не пропало. Но я чувствовал, понимаете, чувствовал — кто-то был у меня. Вещи как-то странно перемещались.

— То есть? Я не понимаю.

— Ну, например, книги, альбомы в гостиной — я помню, как они лежали, я сам с ними работал, читал. А когда возвращался, все лежало не так. Каталог Сьюзана, например, лежал сверху… А планы Ватиканских садов были переложены на другой стол, к лампе…

— Простите, вы кто по профессии?

— Я художник… оформитель, можно так это назвать. — Балмашов дотронулся рукой до виска. — Предприниматель, но не в этом суть… Однажды я вернулся и увидел на полу в центре холла осколки вазы. Когда я уходил, она была целой.

— У вас дома есть животные? Кошка, собака?

— Нет. Я хотел бы завести собаку, но моя жена, когда она со мной, а не у своего отца, не может… нет, нет, ей животные противопоказаны.