Толпа японцев, видя движение незваных гостей, тут же приостановилась, громко загомонив. Вопли их не были злыми, но досаждали своей визгливостью. Казалось, что японцы выкриками накручивали сами себя, всё сильнее распаляясь. Вскоре первый камень упал на землю перед шедшими впереди казаками. Это раззадорило толпу, тем более что ответа от чужаков не последовало. Полетели следующие сучья и камни, к счастию, миновавшие ангарцев. Воевода остановил отряд и вышел в передний ряд, положив руку на эфес сабли. Японцы, приняв их остановку за робость, вовсе раздухарились и, взявшись за руки, хотели было вытолкать ангарцев обратно к лодкам. Да куда там! Не по силам это оказалось возбуждённым мацумаэсцам. Передние же казаки отпихивались от наседавших, щедро раздавая несильные оплеухи. Один из толкающихся, на свою беду, дёрнул казака за бороду.

- Но-но! Не балуй! - рыкнул моментально разозлившийся бородач и привычным ударом огромного кулачища свалил японца наземь, отчего тот сразу же затих и немедленно был утащен своими товарищами к ближним деревьям. Толпа начала разбегаться, отчаянно ругаясь, осыпая чужаков всевозможными ругательствами. В это время послышался частый гулкий топот и конское всхрапывание - снова самураи! Это уже серьёзно. Рука Сазонова сама собой потянулась к револьверу, а большой палец быстро взвёл курок. Послышались короткие, рубленые фразы - и толпа окончательно разбежалась в стороны, мигом попрятавшись за постройками. Ближний к ангарцам всадник в пластинчатом доспехе, украшенном шёлковыми нитями, и с маской на лице, указывая на Сазонова, что-то ему кричал. Понять его было невозможно - японского языка никто не знал. А тот продолжал вопрошать, повелительно, требовательно. И только окончательно поняв, что его никто не понимает, самурай отдал приказ одному из своих воинов, и тот, хлестнув коня, умчался к крепости. Всадники же, обступив незнакомцев, жадно осматривали их, постоянно кидая взгляды на корабли. Те из самураев, кто был без маски, выглядели поражёнными, хотя и пытались скрыть это чувство. Ангарцы и айны невозмутимо стояли перед дюжиной конных, нисколечко не опасаясь их. Главный среди японцев, продолжая что-то негромко говорить, видимо, для себя самого, пристально рассматривал воеводу, наклонив набок голову, украшенную рогатым шлемом. Оглядел он и остальных, задержав взгляд на Техкантуки - молодой айну смутился, как-то сжался в плечах и попытался спрятаться за Сисратока - старшим сыном Нумару. Японец, хмыкнув, громко гаркнул короткую фразу и, тронув поводья, отвёл коня в сторону. Через десяток минут на дороге, по всей видимости, ведущей от крепости, показались три всадника, причём у последнего поперёк седла был какой-то мешок. Вскоре выяснилось, что за мешок Сазонов принял одетого в лохмотья мужичонку, которого со смехом скинул наземь привёзший его воин. Старший среди всадников резкими окриками подозвал мужичка ближе. Нумару от вида привезённого мужчины аж перекосило, послышался зубной скрежет - этот несчастный оказался айну, служившим у японцев. Амурский нишпа повернулся к Техкантуки, сверкнув взглядом - смотри, мол, что вас ждёт!

- Кто вы, откуда приплыли? - послышался невыразительный голос мужичка.

Понятно, самурай доставил переводчика.

- Мы приплыли с великой реки Амур, чтобы повидать нишпа Кутокерэ! - отвечал Сазонов.

- Э... э... - скривился толмач, с трудом понимая воеводу, но ему помог Нумару.

- Это земля принадлежит даймё Удзихиро, главе клана Мацумаэ, - проговорил, нахмурившись, переводчик.

- Кто это? - спросил Алексей, кивая на самурая в маске. - Этот воин?

- Нет, даймё Удзихиро сейчас в Усукэси, - поспешно ответил айну, обернувшись на японца. - Это Нагакура Кандзи, великий воин нашего даймё.

- Нашего даймё?! - прошипел Нумару с яростью. - Подлый предатель!

- Передай великому воину, что мы хотели бы встретиться с нишпа Кутокерэ, чтобы распить с ним чай.

Айну негромко переводил слова Сазонова, но Накагура не дослушал его и рассмеялся, придерживая руками доспех на животе.

- Убирайтесь прочь... - пожевав губами, переводчик не стал повторять за японцем обидное и для него самого ругательство. - Садитесь в корабли и уплывайте, тогда останетесь живы!

Рамантэ первым заметил появившийся на дороге пехотинцев с копьями, сопровождаемый несколькими всадниками с луками в руках. Нужно было уходить, ведь бой с японцами не входил в планы ангарцев.

- Значит, они хозяева этой земли? - повысил голос Алексей. - Что же, мы докажем вам, что это ошибка.

Снова смех. Зазвенели вынимаемые из ножен мечи, взгляды самураев были полны ненависти и злобы. Казаки достали из лодок винтовки. Нагакура вдруг резко поднял вверх руку и закричал на своих воинов, останавливая их порыв. Он тоже не хотел схватки - возможно, Кандзи опасался кораблей.

- Нагакура Кандзи приказывает вам немедленно убираться с земли клана Мацумаэ, - бесстрастно произнёс айну. - Уплывайте, не то вы станете его пленниками и на вас наденут колодки и вы будете сидеть в яме, ожидая решения даймё.

Набрать воды самурай тоже не позволил, а подходившие воины уже расходились в стороны, чтобы охватить ангарцев полукольцом и прижать к воде.

- Пусть Кандзи передаст своему хозяину, что мы ещё вернёмся! - повторил воевода, после чего приказал своим бойцам забрать бочки и грузиться в шлюпки.

Сазонов последним забрался в лодку и пристально посмотрел на самурая. Но тот, ударив коня пятками, умчался прочь, а за ним с шумом и бряцаньем оружия и доспехов последовали остальные всадники. Айну-переводчик остался на берегу один и, подняв лицо вверх, побрёл за ними. Над его головой проносились кричащие чайки, дерущиеся друг с другом из-за добычи. Солнце опускалось к горизонту, и на воде появилась широкая оранжевая полоса, озарявшая корабли, которые поднимали паруса.