— Что-то типа того, — согласилась она. — Я пообещала Эми, что она сама будет рассказывать людям обо всём этом.

— Но разве это не важно? В смысле, ясно, что авария оставила глубокий след в её душе, раз она даже после стольких лет так себя ведёт.

— Это так. Авария оказала на неё глубокое влияние. И от некоторых последствий она, наверное, никогда не оправится. — На мгновение по лицу мамы Эми пробежала глубокая печаль, будто её тревожила старая рана. — Полагаю, кое от чего не смогу оправиться даже я.

Она издала ещё один сдержанный смешок и, тряхнув головой, прогнала наваждение.

— Послушай, ты обязательно должен понять кое-что о том, как Эми воспринимает аварию.

— Что именно? — подобрался я, чувствуя важность момента.

— Авария не так уж важна.

Мне каким-то образом удалось не открыть рот в изумлении, но это потребовало от меня определённых усилий. Это, должно быть, самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал.

— Прошу прощения?

— Ладно, может, это не так просто, зато довольно точно отражает суть. Эми считает, что авария, как и всё, чего она лишилась в тот день, не оказала на неё влияния. Она не «та девочка, которая лишилась ног», она «Быстрейшая Без Ног». Её оптимизм и энергия пережили ту катастрофу без царапинки, по крайней мере, она так думает.

— Но ведь на самом деле всё гораздо сложнее? — пытливо воззрился я на неё. — Понимаете, вчера вечером, она отказалась довериться мне, потому что в таком случае терять меня будет слишком больно.

— Не совсем так, — покачала головой Ибарадзаки-сан. — Ты упомянул, что она не рассказывает тебе об аварии, даже, несмотря на то, что ты просил её об этом и раньше. Причина, по которой она не отвечает на твои вопросы — она считает, что тебе необязательно знать об этом. Даже если бы она не боялась сближаться с людьми, она всё равно отказалась бы говорить об этом.

— Она боится сблизиться со мной? — с болью в голосе произнёс я.

— Боже мой, да. Говоря о том, что она осталась невредимой после аварии, не стоит забывать о том, что она получила жуткое знание о том, как быстро всё может кончиться. Поэтому она не хочет позволять людям сближаться с ней, и она, конечно, будет обижаться на любые сомнения в том, что она не сможет решить свою проблему сама, — сказала Мейко-сан.

— Но я не думаю, что она сможет, — печально покачал я головой. Эми отвратительно справляется с этим в одиночку, я видел.

— Неужели? Ты уверен, что встречаешься с моей дочерью, а не с кем-нибудь ещё? — прищурилась Ибарадзаки-сан. — Поверь мне, Хисао, она сможет справиться сама.

— Но у неё кошмары, она не высыпается и… — начал было возражать я.

— И так происходит каждый год. Скажи мне, если бы она не могла справиться сама, была бы она ещё жива? Она убила бы себя или сделала что-нибудь не менее глупое, — твёрдо заявила мама Эми.

— Так что, мне не нужно пытаться ей помочь? — мрачно спросил я. Такое предложение мне никак не могло понравиться.

— Я этого не говорила! — горячо возразила она. — Я терпеть не могу видеть свою дочь в таком состоянии, а осознание того, что она может положиться на кого-то, помогло бы мне расслабиться. Тебе просто нужно понять, что принятие помощи идёт в разрез со всеми представлениями Эми о себе и об окружающем мире. Если ты всё ещё хочешь предложить ей помощь, то, полагаю, это будет только твоим решением. Честно говоря, я хочу, чтобы ты сделал это, но было бы глупо не предупредить тебя о том, что это будет нелегко. Тебе нужно быть терпеливым с ней. Она уже ближе к тебе, чем к кому-либо ещё в «Ямаку».