Сахлеб встретил меня лично. Много охал от радости. Помог выгрузить искин и даже пожал мне руку. После разгрузки остального, что я надобывал, меня пригласили к «надзирательскому» столу и долго похлопывали по плечам, благодаря за искин. Даже предложили покурить их местный аналог марихуаны. Эта гадость была черного цвета, жутко воняла и действовала на мозги не лучшим образом. Я видел уже, как обкурившись этой дряни, бородачи становились неадекватные, ржали и несли всякую чушь. Себе я такого не хотел и поэтому вежливо отказался, чем немного расстроил басмачей, видимо, обломав им развлечение в качестве меня, укуренного, дурного и несущего всякий бред.

Я отправился в жилой модуль. Выпил местного чая, перекусил и прилёг отдохнуть. Сутки, которые мне дали в награду за находку модуля искусственного интеллекта, я провёл на диване в фойе жилого модуля. Я наблюдал за тем, как Сахлеб и Ахид наказывают нерадивых ленивых рабов, лупя их плетками и осыпая всяческими проклятьями, листал журналы с фотографиями оборудования и тупо спал.

На этот раз мне приснилась девушка. Никогда не видел ее раньше, но она оставила в моей памяти неизгладимое впечатление. Ее образ был юный, легкий и такой приятный.
Я не мог оторвать взгляд от ее коротких белых волос, которые казались словно полем из мягкой и лаконичной пшеницы. А ее ясные голубые глаза были словно два кристально чистых океана, в глубине которых я чувствовал любовь и нескончаемую нежность.

Мне хотелось утонуть в этой красоте и никогда не возвращаться к реальности. Но, проснувшись, я понял, что это был всего лишь сон. А реальность, пусть и необычная, но всё же самая банальная, в которой у меня ничего нет. И даже моя нынешняя жизнь, принадлежит не мне…

Вдруг мой чудесный сон прервали крики наших надзирателей. Один из заключённых здесь бедолаг снова получал побои за то, что работал недостаточно усердно.

Не дожидаясь окончания срока, я пообедал, выпил чай и, доверху наполнив свою флягу питьевой водой, отправился на свалку. Теперь у меня был запас воды, и это должно было существенно облегчить мою работу.

Второй искин я нашел спустя четверо суток. На этот раз эта хреновина была внутри обломка от какого-то огромного корабля, размером со стиральную машину, и также упакована в капитальную броню. Намучился, но достал! Пока ковырял, снова видел своих подельников. Ходят они за мной, что ли? На мое удивление, один из них жрал гриб. Зелёный такой и на длинной тонкой ножке. Видел я такие грибы пару раз, росли они небольшими группами в тени разбитых кораблей. Как такое может расти в песке, не знаю. От грибов шел гаденький такой запашок, и их ярко-зеленый цвет намекал на то, что их никак нельзя есть. А этот жрет и не кривится! Интересно…

Дальше стемнело, и видимость резко снизилась. Подельники растворились в сумерках. Я дождался восхода лун и, попив воды из моей «новой» фляги, углубился в лабиринт техно-мусора.

— Ай, маладэц! — кричал Сахлеб и тискал меня в своих объятиях. — Надо же, втарой искын нащель! Вах, маладэц!

Ну я стою, молчу. Пусть порадуются, мне-то что?

— Слющай, тебя как завут? — это уже Ахид спросил.

— Николай.

— Никильяй, Никиль, Ниль… Слющай, сложна имя твае!

Я пожал плечами. Имя как имя…

— Давай мы тэбя будим называт эээ… Наиль?! Нравица?

— Наверное. А что оно означает?

Я ещё по земле знал, что у таких народов имена дают со смыслом.

— Значыт, дабытчык достойный подарка! Пониль? — И он торжественно хлопнул в ладони.

— Я понял. Да, мне нравится.

Не, ну а что? Если это хоть немного даст мне привилегий, почему бы и нет. Да и имя Наиль вполне звучит и прилично. Это не какой-нибудь «Мударген» или «Хуль-Мухуль». Наиль — мне нравится!