– А что же так долго? Разговор, что ли, какой был? Или допрашивали?

Тут Емельян Иванович, обычно на язык весьма бойкий, замялся и невнятно что-то ответил.

В польском городе Жешув Емельян Иванович и его товарищ Михайло Белоусов пробыли совсем недолго, меньше месяца. Да они и не собирались тут задерживаться. Вся поездка в Польшу была задумана с одной целью – чтобы Пугачев смог получить новые документы и стать чистым перед законом. А Емельян Иванович очень хотел снять с себя вину, избавиться от преследований и не слыть бунтовщиком.

Да и то сказать – разве большая была его вина? Проезжих купцов казак Пугачев не грабил, офицерам и государевым людям не дерзил, не совершал какого лихоимства. Провинился он исключительно по широте душевной и легкости характера.

В 1771 году, находясь на лечении в городе Таганроге (после ранения под Бендерами у него стали воспаляться грудь и ноги), Емельян Иванович встретился со своей сестрой Феодосией и ее мужем Симоном Павловым. Зять, человек неосновательный, сообщил родственнику свой замысел – бежать со службы и отправиться на Терек, где настоящая вольная жизнь и никакой царской службы нет. А Емельян Иванович возьми да и согласись ему помочь.

С чего он решил встрять в эту зятеву авантюру? Михайло не раз и не два о том товарища спрашивал, но Емельян никак не мог дать вразумительного ответа. «Должно, черт меня тогда за язык потянул. Брякнул: помогу, мол. А почему – не знаю» – вот все, что он мог сказать.

Помощь эта обернулась для Пугачева боком. Из побега на Терек у зятя ничего не вышло, его поймали недалеко от Черкасска, и на первом же допросе он выдал всех, кто о его проступке знал и помогал, в том числе и Пугачева. С тех пор началась для доброго казака и женатого человека Емельяна Ивановича совсем другая жизнь – в бегах. Он бежал, его ловили, он снова бежал (стерегли его свои же братья-казаки, и не больно строго). Наконец, в Кабаньей слободе тамошний беспоповец Осип Коровка подсказал Емельяну, как ему вернуться к правильной казацкой жизни. Для того надо было пробраться в Польшу и объявить себя тамошним старообрядцем, чей род в давние времена сбежал в Речь Посполитую от царских гонений. После чего явиться перед строгие очи начальства и заявить о своем желании переселиться в отдаленные края, на реку Яик, где нужны были казаки для охраны границ. Пугачев так и поступил: вместе со своим товарищем Михайлой отправился в Польшу.

Здесь надо сказать об этом самом Михайле Белоусове. Емельян Иванович познакомился со своим новым товарищем, когда бежал из-под стражи в станице Цимлянской. Собственно, Михайло и помог ему бежать, без него бы не сладилось. Помог бежать, а потом вызвался сопровождать Пугачева в Кабанью слободу. А когда возник план пробраться в Польшу, Белоусов и тут не оставил товарища, заявив, что давно хотел побывать в тех краях. Так вместе и отправились.

Емельян Иванович особенно не задумывался, отчего и по какой причине справный (хотя и немного чудной) казак Михайло Белоусов вдруг решил удариться с ним вместе в бега. Мало ли отчего? Вот он сам отчего вдруг решил зятю помогать? Что, особливо дружен с ним был, что ли? Нет, не было такого. Так, вожжа под хвост попала, ветром понесло. Вот и Михайло так же. Пугачев про нового товарища постановил: тот тоже человек легкий, веселый, охочий до всяких поворотов судьбы. Такой человек никак не может всю жизнь на одном месте просидеть. И была еще одна причина. Емельян Иваныч знал за собой свойство людей приманивать. Тянулись к нему люди, слушались его. Так и в полку было, так и в родной станице Зимовейской, и в других местах. Вот и Михайло Белоусов, мыслил Емельян Иванович, попал под его влияние, прикипел к нему – не отстать. А Пугачеву и хорошо – помощник есть. Тем более у Михаила денежки водились. Невеликие, но водились. Откуда – Михаил не сказывал, да Пугачеву и нет нужды знать. Важно, чтобы в корчме расплатиться можно было да коню овса задать.

Вообще, если задуматься, Михайло Белоусов действительно был с чудиной, причем во всем. На коне сидит справно, но как-то иначе, не по-казацки. Ест как люди, только норовит перед едой руки водой мыть. Емельян Иваныч его за этим занятием раз застал, другой и на смех поднял. Лицо утром умыть – это да, есть такой обычай, а руки-то зачем? Тот перестал, а потом, глядишь, опять за старое. Емельян его пытал: зачем воду на руки лить, какой от того прибыток? А тот отвечал: «Батя так делал, вот я и привык». Чудно. А еще слова иногда странные говорит, каких ни в одном языке нет – «промышленность», например, или «мебель». Ну, и Пугачев в долгу не оставался, подшучивал над ним: «Какой ты Белоусов, когда весь, как есть, черный? Ты должен быть Черноусов!»

И вот теперь этот Михайло Белоусов встретил своего товарища, вернувшегося из казенного присутствия по делам раскольников, и вернувшегося с полной победой: новые документы были получены, можно было возвращаться в Россию, не опасаясь никаких преследований.

– Так что же, был там какой разговор или не был? – повторил Белоусов свой вопрос.

Емельян Иванович ответил не сразу. Встал, прошелся по горнице, что они в корчме занимали, потом остановился перед товарищем, поднял голову, вид принял торжественный и произнес:

– Вот как ты мыслишь, Михайло, кто я таков есть?

Казак Белоусов от таких слов, конечно, растерялся, глазами захлопал и ответил:

– Как – кто? Ты – Пугачев Емельян, казак донской, воин лихой.

– А вот и нет! – заявил на это «воин лихой». – Знай же: я есть государь император Петр Федорович, чудесно спасшийся от злодеев! – И руку за отворот кафтана заложил, и глядел гордо.

Тут надо отдать должное Михайле Белоусову: не стал он ни стыдить товарища за обман, ни смеяться. Вместо этого выразил на лице радость, словно от ожидаемого известия, и глядел на своего спутника во все глаза. А потом спросил:

– Это тебе в присутствии кто-то открыл, так?

Он верно угадал. Пугачев такой догадливости не ожидал, потому растерялся и ответил самым простодушным образом: