- Айдате, Богдан Алекссевич, не побрезгуйте! - пригласил меня Серега бригадир.
Боже, так жрать захотелось, что аж в животе заурчало, но неловко было перед людьми. Как будто начальство их только что нагнуло, а теперь еще и объедать собралось.
- Спасибо, я... - замялся я, сглатывая слюну.
- Да, вы хоть кофе попейте, - засуетилась возле меня миловидная девушка в измазанном побелкой комбинезоне.
Она протянула мне железную кружку с горячим напитком, а в другую руку впихнула вареное яйцо.
Хрен с ним, сдался я, принимая угощение, хоть познакомлюсь со всеми, как полагается. Этот странный завтрак сблизил меня с рабочим классом, ближе некуда. С трудом, но все же, я постарался запомнить всех поименно. Выяснилось хотя бы кто такая Ирка. Это та самая, что кофеёк мне налила.
Красивая! Я бы ради такой тоже на стену залез!
Я слушал в полуха, как между собой перебрасываются шутками рабочие, а сам думал о своей жене, которая всегда мне с собой на работу обед собирала. Не важно, в офисе я торчал или на стройке, с удовольствием съедал то, что мне заботливо завернули дома.
Щас, поди, своему молоденькому так же вкусняшки с собой заворачивает. Я даже не знаю, кем ее новый ебарь работает. Не поинтересовался. А надо было. Не чужие люди мы с Наташей, вроде.
Вот так не замечаешь простых бытовых моментов, кажущихся тебе незначительными. А потом этого так тебе не хватает.
Не ценил я жену. Не любил ее так, как она этого заслуживает. Не заботился. Жил с ней, как у Христа запазухой, а это вроде как она должна была быть ЗАмужем.
Хоть бы ее этот новый ее ценил... Я ему ноги оторву, если Наташку или Вероничку дочку обидит! Так разве я узнаю об этом? Я же им даже не звоню...
После плотного завтрака, все приступили к работе, и я тоже. Сидел, ждал, пока стену отмоют, думая о том, что скоро в контору ехать на ковер к Овечкиной. Так не охота было, кто бы только знал! Что она ко мне со своими кирпичами прицепилась? Ума не приложу. Как будто они дома у меня лежат. Я не брал, где я их найду?
Жалко, что гаситься на стройке нельзя было весь день. Мне даже понравилось. Все лучше, чем бумажки перекладывать с места на место. Разнообразие.
После того, как «пиздец» был устранен, я как-то немного даже осмелел. Что я так разволновался? Ну, показала дамочка, кто тут главный, ну, построила всех - работа у нее такая. Сейчас тоже, поди, успокоилась уже. Я что-то растерялся. Надо собраться и высказать ей за «Москвиченка». Мне такое погоняло на хрен не упало! Я ей что, сопляк какой-то? Я опытный специалист! Взрослый мужик! Я с собой, любимым, так разговаривать не позволю! Я ей не прошлый зам - не чепушила!
Фотографирую результаты работы Артемки, как мне было велено, и прощаюсь со всеми.
- Ты это, Богдан... - тихонько, чуть ли не на ушко, сказал мне прораб, провожая до ворот. - Кирпич больше не бери без спроса. Мало у нас его.
- Чего? - морщусь я. - Не брал я ничего! Ты чего, Виктор Александрович?
- Не брал и не брал, - пожал плечами мужик.
- Да ты с чего взял-то, что это я? - не успокаивался я.